Пьетро наклонилась к Исайе, и он поцеловал проплешинку на светлой макушке сына. Нежная любовь отца трогала сердце своей красотой.
– Милый, поздороваешься с новой няней? – мать мальчика, Эльда, присела рядом со мной на диван. У нее был нежный акцент, еще более нежный голос и усталый взгляд.
Исайя, не отрывая от меня глаз, потянул ко мне ладошки, свешиваясь с рук отца.
– Матерь божья, – пробормотал на это Пьетро.
Я рефлекторно выставила руки, и мальчик наклонился так сильно, что его отцу ничего не оставалось, как передать ребенка мне. Исайя опустил голову мне на плечо так же, как чуть раньше на плечо Пьетро – нет, сначала он коснулся моей щеки маленькой ладошкой, потом сунул ее себе под скулу и только тогда положил голову. И обмяк, повис, точно мешок с косточками.
Сердце мое заколотилось.
– Привет, Исайя, – сказала я тихо, но внутри меня все бурлило. Вопросы бешеным потоком проносились в мозгу, но не выскакивали у меня изо рта, а застревали за стиснутыми зубами. По рукам поползли мурашки. Исайя был очень горячий.
Лица Эльды и Пьетро вытянулись, на них читалось явное потрясение. Вдобавок Эльда прижала ладони к вискам, а глаза ее округлились так, что сверху показались белки.
Я перевела взгляд с нее на ее мужа и обратно.
– Исайя со всеми такой?
– Напротив, – ответила Эльда. – Он никому не разрешает прикасаться к себе, кроме родных. – Она заговорила с мужем на итальянском – я улавливала нотки благоговейного трепета. Пьетро, пододвинув к дивану табурет и устроившись возле жены, отвечал в таком же духе.
Исайя посмотрел на меня, и страдание, отраженное в его черных глазах, тисками сдавило мне сердце. Мое горло сжалось. Что мучает этого мальчика? Почему он потянулся ко мне, к незнакомке? И что он со мной сделал – никогда раньше я не привязывалась к ребенку так быстро. Я тщательно скрывала захлестнувшие меня эмоции под вежливо-заинтересованной миной.
Возможно, усталость и смена часовых поясов дали о себе знать, отсюда такая бурная реакция. Я почувствовала, что Эльда и Пьетро не отрывают от меня глаз. Тишина в комнате становилась гнетущей.
– Думаю, мы прекрасно поладим, так ведь? – спросила я Исайю.
Эльда смущенно закашлялась, и я подняла на нее глаза.
– Исайя не разговаривает, – пояснил Пьетро.
– О! – Я не сумела скрыть удивление. Так мальчик – немой? Еще один существенный факт, который забыли упомянуть. Мне пришла в голову мысль: я ведь могу пожаловаться в агентство по подбору на то, что меня ввели в заблуждение. Но Исайя растекался по мне своим горячим тельцем, и, глядя на его смущенных родителей, я отбросила эту мысль как недостойную.
– Вернее, больше не разговаривает, – добавил Пьетро.
Эльда опустила глаза.
– Так раньше он говорил? – Ситуация становилась все более странной и запутанной. – Что-то случилось?
Пьетро почесал затылок.
– Мы не знаем. Врачи не могут объяснить. Мы показывали его трем