миллион идей, но я не знала, заинтересуют ли они мальчика и хватит ли у него сил на такие развлечения.
– Буонджорно[2], – улыбнулась я, когда в комнату вошел Пьетро с Исайей на руках. Поставила эспрессо на кухонный островок, куда легче было дотянуться. Мужчина подхватил чашку и поблагодарил меня.
– Доброе утро, Исайя. – Я все еще не привыкла к цепкому взгляду темных глаз мальчика. И хотя он не мог или не хотел разговаривать, я пришла к выводу, что он понимает бо́льшую часть моих слов. За несколько дней работы няней я убедилась, он знает английский куда лучше, чем его старший брат.
Исайя потянулся в мою сторону. Пьетро передал мальчика мне на руки: для меня этот утренний ритуал стал уже привычным. Теплое тельце Исайи прильнуло к моей груди. Я поцеловала его в макушку, чувствуя губами исходящий от ребенка жар. Не похоже, что его лихорадило, но температура тела всегда была на верхней границе нормы. Эльда объяснила мне, что у Исайи она чуть выше обычной: такой он с самого рождения.
– Я собиралась спросить Эльду перед ее уходом, можно ли отвести Исайю сегодня днем посмотреть на мастеров-стеклодувов на Мурано? Эльда передала мне приглашение на частный мастер-класс: у нее нет времени туда сходить. Срок приглашения истекает в конце недели. Я подумала, что ему понравится. Мне тоже понравится, без сомнения.
– Прекрасная идея, – одобрил Пьетро. – Сходите, конечно. – Он порылся в бумажнике, вытащил визитку и протянул ее мне. – Позвоните Джованни, он вас довезет. Не стоит ждать паром. И ничего ему не платите, – добавил он, подымая вверх палец. – У нас с ним договоренность.
– Грацие![3] Вы так добры.
Пьетро и Кристиано попрощались со мной, и я повернулась к Исайе.
– Ну, вот мы и вдвоем, молодой человек. Ты голоден?
Он покачал головой.
– Хочешь съездить сегодня на Мурано? – спросила я мальчика.
Он слегка пожал плечами. Потом на секунду задумался и кивнул.
– Славно, но есть еще дела на пару часов. Я приберусь в кухне, а ты можешь пока поиграть.
Исайя кивнул и медленными неровными шагами поплелся по коридору к себе в комнату. Я наблюдала за ним, нахмурив брови. Казалось, у него ни на что нет сил. Кристиано носился без остановки с утра до вечера – безудержный худой и потный комок хаоса. Но я ни разу не видела, чтобы Исайя бегал или пинал мяч. Он не держал в руках ничего тяжелее деталей от «Лего» и цветных карандашей. И я в сотый раз задалась вопросом, в чем же причина его вялости и упорного молчания.
Как-то вечером я потратила несколько часов на исследование этого вопроса: изучала медицинские сайты, где говорилось о детях, утративших навык речи по причине травмирующих событий. У многих после курса лечения речь восстанавливалась. Но Эльда и Пьетро в один голос твердили, что Исайя жил как у Христа за пазухой, ничего страшнее похода к стоматологу с ним не случалось. Он жил в безопасности, под постоянной опекой. Просто с рождения был слабеньким и вялым.
Телефон звякнул, пока