были влиянием от пагубного женского плода».
Гид смолк, а на лицах космонавтов сейчас как-то проявилась,
К сожалению, думается так, больно странная, загадочная улыбка.
И, бесспорно, в подсознании ещё какая-то информация осталась.
И снится им, наверно, без сомненья, своя родная матушка-земля.
И отчий дом, где детство-юность, возможно, пробежала так, шаля.
«От созвездия тельца, – сказал академик, – прибыла к нам эта тройка».
Здесь как-то боязливо, сей проводник достал альбом из дипломата.
Он был прошнурованный, бесспорно, крест-накрест, золотым шнурком.
И не охотно, покряхтев, сказал им всем, как прямодушная простота:
«Для доказательства у нас имеются ещё тут и цветные фотоснимки,
Которые мы, к счастью, разумеется, отсняли уже после их поимки,
Где скопом наши подопечные идут по аэродрому не спеша пешком.
Так что же здесь, чёрт возьми, – вскричали разом коммунисты, —
С ними произошло или случилось такого, господа капиталисты?!»
Да, скажу по случаю такому, за эту бесшабашную самодеятельность
Требуется завсегда незамедлительная всем, для ответа ясность.
Но сдаётся, без сомнения, было все давным-давно уже оговорено,
И тайну эту огласить и показать им с прибамбасами* разрешено.
«Хотя прошло уже довольно много лет, – отвечал здесь академик, —
Сюда доставили однажды с Аргентины один подбитый звездолёт,
Который походил на диск, а на верху, был куполообразный шарик.
Люк не открывался в нём, и решили вырезать дверной фрагмент,
Так, как не возможно было рассекретить закодированный замок.
Вот тогда и сделали на крыше аппарата небольшой совсем лючок.
И только после этого, – продолжил изъяснять шустрый академик, —
На четвёртые сутки, с большими проблемами, все наши активисты
Закончили наконец-таки этих нехороших космонавтов извлекать.
Когда спасли, – про кашлял гид, – нашли там бортовой журнальчик.
Но о нём потом, а сначала на этих вот набросились из ЦРУ садисты
И начали их, как простых людей, шприцами домогаться, истязать.
По-видимому, – академик продолжал им так вот объяснять серьёзно, —
Нашим невольникам здесь не понравилось такое обращение явно;
И однажды вырвался тогда у космонавтов лишь в одно мгновенье,
Душераздирающий какой-то клич, протяжный, будто на прощанье.
И сразу же в руках у наших звездолетчиков откуда-то появились
С наперсток, так, лазоревые пилюли, которые плазмою светились.
Одним словом, мы были в шоке, – говорил откровенно им академик, —
Но перед всеми лично, несомненно, я заявляю просто напрямик,
Никто из следопытов не понимает, правда, до сегодняшней поры,
Как сумели от сотен