силы.
Рога как сабли без наверший.
«Убей!» – послание в уме гласило.
Ужасен на любовь урод ревевший.
Она же, бедная, от страха улыбалась,
И руки на спине пленителя лежат.
На миг подумал: не кричала, а смеялась.
Но меч так нежно в руке Тесея сжат.
Без боя пятилось чудовище к стене,
Руками прикрывалось без ударов.
Его мычание затерялось всё во тьме,
И голову не воротит и смесь отваров.
Тесей всю кровь с клинка подтёр
И ждал объятия с улыбкой
Иль восхищений, как остёр
Клинок и сколь воитель гибкий.
Но кулаки ему объятья заменили,
А благодарности – проклятья.
Таких на шабашах ещё не сочинили,
Вплоть до: «гореть пусть будут все собратья».
Чудовище являлось травоядным, мирным,
И все скелеты – лишь охотники за рогом.
Хозяин острова жестоким был и хитрым:
Своё желанье женщин он прикрывал порогом.
«Лишь ступишь на порог ты, дева иль кентавр,
Прощайся с жизнью глупенький скиталец.
Уже идёт к тебе суровый минотавр.
Другие от тебя найдут пред смертью палец».
А минотавр тоски боялся сильно
И рад был всякому, кто приходил.
Но мало кто шёл в ту пещеру с миром —
А значит, умирал иль с грешником ходил.
Её же монстр три раза спас от блуда,
Семь раз кормил, себя лишая пищи.
Найти игру для них обоих трудно,
Но два ума и добрых сердца сыщут.
Теперь же мёртв несчастный новый друг:
Погиб от рук нарцисса, что всё врёт,
Как будто ценен для него земельный круг,
Боясь того, кто ближних заберёт.
И чтоб остаться самым главным в жизни,
Он и убьёт, и умереть вмиг может.
Проблемы, что для всех как слизни,
Все соберёт и в вид дракона сложит.
То героизм – лик царский на монете,
Что смотрит при падении наверх.
Но есть и подлости словно шанс в моменте,
Когда и разум сам с геройством он отверг.
Приятен был, хоть был и частым.
Теперь же мерзок и обжигает глаз.
Другой нарцисс стал истинно цветастым —
А значит, ради кары новый сглаз.
И под все проклятия любимой
Стал агнцем тщеславный наш Тесей.
Его же острый меч, не бьющий мимо,
Разрезал тело агнца на дюжину частей.
Им дева загадала болезнь для одного,
Для властелина острова дрянного —
И он погиб, не чуя колдовство,
Лишь смерть в ветвях сознания спинного.
Одна вернулась девушка в страну.
Коль слушал бы Тесей желания, был бы с ней.
Но милого найдёт красавица в стогу —
Пусть не герой, но в слушании сильней.
Из горячего сердца в глину
Человека настоящего, со всеми без исключения светлыми и тёмными сторонами, со всеми эмоциями, которые он может испытывать, и со всеми мыслями, которые эти эмоции вызывают,