На нее так точно…
Глава 8
Про нечисть большую да малую
Порядочный человек – тот, кто делает гадости без удовольствия.
После бани Стася заснула. Как-то вот так заснула, что даже не помнила толком, как до кровати дошла и дошла ли сама. Главное, что сон был тяжел. Она то ли бежать пыталась, то ли вырваться из липкой паутины, в которую угодила. И там, во сне, ей было жарко, муторно. Она все ворочалась, силясь выбраться из вороха пуховых одеял – иначе как объяснить эту вот духоту и тяжесть – но все не получалось. Потом правда одеяло вонзило когти и Стася очнулась.
На груди лежал Бес.
Вытянулся во всю длину своего немалого – а стало оно еще больше – тела и знай, урчит, ворчит с переливами.
– Раздавишь, – просипела Стася, присаживаясь в постели. Бес нехотя сполз и ответил:
– Урр-м.
– Знаешь, сколько в тебе весу?
– Мру.
В хорошем коте много весу не бывает, это да. Стася с раздражением стянула мокрую рубашку. Простыла она, что ли? Или съела чего-нибудь не того? Но в животе не урчит, просто… дурно.
И воздуха мало.
Стася добралась до сундуков, на которых разложили платье. Натянув наспех первую попавшуюся из рубах, она тихонько толкнула дверь.
И едва не наступила на Антошку, который под этой дверью устроился. И ведь лег на полу, шкурой какой-то накрылся, сопит сосредоточенно, охранник. Стася переступила через него. И нисколько не удивилась, обнаруживши и Маланью с Бастиндой. Правда, те спали на лавках, да укрывались не шкурами, но одеялами.
– Тише, – сказала она Бесу, который шерсть вздыбил, раздулся, увеличившись едва ли не вдвое, и заворчал. Грозно так, упреждая.
Дернулся во сне Антошка.
Заговорила что-то торопливо Баська, а Маланья и вовсе села, уставившись на Стасю одуревшим взглядом.
– Спи, – велела Стася. – Я скоро вернусь.
Здесь было также душно, тяжко, и хотелось воздуха. Отчего-то казалось, что если она, Стася, немедля во дворе не окажется, то просто-напросто задохнется в этой духоте.
Маланья упала.
А Стася поспешила дальше. Уже потом, на улице, ей подумалось, что можно было бы просто окно открыть, но… откроет. Постоит немного и откроет.
Подышит.
Она ведь никому-то ничего плохого и не делает. Любуется вот. Небом и звездами. Луною скособоченной. Домом, который странно тих.
– А и вправду странно, – сказала Стася вслух. – Людей здесь много. И кому-нибудь точно не спалось бы… а тут раз и все… и даже собаки.
Стало слегка не по себе. И наверное, стоило бы вернуться. Быть может, растолкать Антошку да девиц, потому что вместе как-то веселее. А вместо этого Стася зачем-то спустилась с крыльца.
Двор был пуст.
Тих и пуст. И эта пустота манила сделать шаг. Стася и сделала. Один. А потом другой. И третий. В конце концов, она далеко не пойдет, но как-то вне дома и дышится легче, будто давит этот вот расписной терем всею