Даже преподаватель поняла, что происходит что-то ужасное. Мы все подбежали к окнам. Черные крупные капли заливали двор кампуса. Ребята, которые находились вне здания, кричали от ужаса и страха. Преподаватель пытался нас успокоить, но панику было не остановить. Через час, а может, и два после наступления темноты, мы получили сообщение от ректора. Он говорил о какой-то эпидемии, о закрытии университета на карантин. Нам запретили покидать аудитории, даже до спален было не добраться. Тогда никто еще не знал, что это не просто вспышка болезни. Никто и подумать не мог, что в наш мир вернулась та самая Чума, которая унесла бесчисленное количество жизней столетия назад! Несколько дней мы ночевали в лекционном зале. Новой информации не поступало, лишь через пару суток после того необъяснимого явления нам сказали правду. Сообщили, что это Чума, которая унесла за считанные дни несколько сотен тысяч жизней. Я понимала, что мне нужно домой, к родителям, к тебе, но университет изолировали от внешнего мира. Мобильные телефоны оказались бесполезны, я даже не могла связаться с родителями. Поначалу были перебои, а потом и вовсе полетели все средства связи. Спустя три недели, уже в середине марта, нам раздали медицинские маски и провели каждого из студентов в спальню. На этом все перемещения были завершены. Весь город был оцеплен, сутками напролет орали сирены, многих жителей эвакуировали. А мы остались в ловушке. Складывалось ощущение, что нас просто бросили и заперли в клетке… – Синтия сглотнула и продолжила:
– Я поняла, что нужно любыми путями добраться домой. Денег у меня хватало, оставалось найти человека с машиной, и дело было бы в шляпе. Звучит так просто, но это было нереально. Ты помнишь Лео?
Я кивнула. Прекрасно помню, насколько этот парень близок ей. Синтия продолжала:
– Я бы никогда не бросила его в такой ситуации. Он был самым близким человеком для меня во всем Неаполе, словно брат, который всегда был рядом. Даже когда я ночами рыдала у себя в кровати после того, как меня бросил Исаак, Лео оставался рядом, хоть и не говорил избитые слова о сожалении.
Где-то в десятых числах апреля нам удалось выбраться за территорию кампуса, обманув военных, которые еще оставались на страже хоть какого-то порядка. Мы направились к одному знакомому, который за пачку денег родную мать продал бы. Он назвал огромную сумму за перевозку двоих, но моих денег хватало на нас с Лео. Мы договорились о дате и месте встречи, оставалось подождать пару дней. Пришлось вернуться в кампус. Я была так рада, что смогу выбраться и увезти с собой Лео! – Синтия не смогла сдержать слёз. – В день, когда мы должны были уехать, у Лео началась сильнейшая лихорадка. Он все понял и молил меня о том, чтобы я оставила его и убиралась к черту из этого города. Но мне не хватило духу этого сделать. Я даже написала прощальные письма родителям и тебе, ведь была уверена, что заражусь от Лео… Все время, пока он бредил, я не отходила от него ни на шаг, как и он когда-то от меня. Мы оба знали, что он умирает. Чума сожрала его буквально за неделю… Он умирал у меня на руках, его тело пылало, из глаз текли слезы.