думала и испытывала себя. Во всем готова слушаться императрицу и соглашаюсь выходить за Брауншвейгского принца, если ей так угодно.
Этот ответ, переданный Чернышевой, вызвал негодование Бирона, но он не посмел открыто его показать, зная какую реакцию государыни это может вызвать.
Чернышева слова, сказанные принцессой Анной, передала и императрице.
Та, не скрывая удовлетворения, заговорила:
– Конечно, принц не нравится ни мне, ни принцессе; но особы нашего состояния не всегда вступают в брак по склонности. К тому же, принц ни в каком случае не примет участия в правлении, и принцессе все равно, за кого бы ни выйти. Лишь бы мне иметь от нее наследников… Да и сам принц кажется мне человек скромный и сговорчивый.
Утром следующего дня, государыня сама подошла к племяннице, прижала к своей груди и сказала, не скрытая радости:
– Я довольна тобою, моя душенька… Наконец-то, ты послушалась меня, моя девочка!.. Тетушка ничего дурного тебе не пожелает….
Вздохнула глубоко молодая девушка, но нечего не сказала, только две слезинки скатилось по щекам ее. Заметила императрица слезы племянницы, но по матерински погладив по щеке, сказала:
– Наша участь женская такая – во имя интересов государства приносить себя в жертву.
И на этот раз ничего не ответила племянница. В душе и мыслях ее царил саксонский граф Линар. Появился он в Петербурге в качестве саксонского посла в апреле 1733года, сразу же своей внешностью обратив на себя всеобщее внимание. Было ему 31 год. Рослый, статный, красивый, он отлично себя чувствовал в любой компании. Носил одежду светлых тонов, она всегда соответствовала моде и безукоризненно сидела на нем, Мужчины при дворе старше возрастом называли его фатом, дамы – весьма очаровательным молодым человеком. Его внешние данные были учтены австрийским императорским двором при назначении на должность посла. Русский двор, управляемый женщинами, находился в зависимости от влияния фаворита, а им мог легко стать и иноземец. Граф Линар до этого был женат на графине Флеминнг, но овдовел. Многочисленные любовные связи, приписываемые Линару, только способствовали повышению интереса к нему. Он был опытен в любви, чего никак не скажешь о семнадцатилетней принцессе Анне Леопольдовне, воспитанной на французских куртуазных романах, к чему она пристрастилась по склонности своей к уединению. Образ любящего мужчины, сформированный в головке принцессы, соответствовал внешности графа Линара.
Вся обстановка, в которой она жила и воспитывалась, была пропитана любовью, разговорами и мыслями о ней. В женихи ей прочили во всех отношениях неинтересного принца Антона Ульриха Брауншвейгского. Сравнение его с красавцем Линаром явно было не в его пользу, Был принц невысокого роста, щуплый, неуклюжий с женоподобным лицом…. И ко всему тому, сильно заикался. Находились и охотники при российском дворе желающие расстроить предполагаемый брак принца и принцессы брак. Главная воспитательница Анны Леопольдовны, Адеркас, сторонница Пруссии, вмешалась в эту интригу и стала посредницей между Линаром и принцессой, равно как и камер-юнкер