лжен временно скрасить его беспросветное существование, а затем… иссякнуть. Как иссякал свет десятков девушек до нее.
Но Селена не готова стать очередной угасшей звездой. Пытаясь выжить в лабиринте ледяного замка, полном шепота призраков и странных, тревожных знаков, она начинает видеть за неприступным фасадом Короля не только монстра, но и узника. Узника древнего проклятия, вечной битвы с Голодом, что живет внутри него и грозит поглотить остатки их мира.
Между пленницей и ее тюремщиком вспыхивает запретное, невозможное притяжение – хрупкий цветок света во всепоглощающей тьме. Ее сострадание бросает вызов его отчуждению, ее тепло плавит его лед. Но каждый шаг навстречу друг другу приближает катастрофу. Тьма внутри Короля становится сильнее, барьеры рушатся, и древний Голод готов вырваться на свободу.
Сможет ли Селена разгадать тайну маски и найти ключ к спасению Кайдена, прежде чем его тьма поглотит ее без остатка? Станет ли ее свет якорем, способным удержать рушащийся мир, или лишь последней искрой, которая воспламенит всепожирающее пламя? И возможна ли любовь там, где сама близость – смертный приговор?
«Фаворитка Короля Теней» – это история о любви вопреки всему, о свете, не боящемся тьмы, и о выборе, который может изменить судьбу целого мира. Готическая сказка, полная страсти, опасности и магии, что заставит ваше сердце биться чаще до последней страницы.
Генадий Алексеевич Ени
2025
Глава 1. Эхо Забытых Звезд
Воздух Залесья, деревни, притулившейся на самой изнанке мира, был густым, тяжелым настоем из ароматов прелого сена, едкого кизячного дыма и той особенной, сладковато-тленной ноты увядания, что неизменно приносила с собой осень. Он пах концом. Концом тепла, концом трудов праведных, концом хрупких надежд. Ибо каждая осень венчалась Ритуалом. Эта неизбежность не просто витала в воздухе – она въедалась в дерево домов, в трещины на загрубевших руках, в молчание мужчин за починкой сетей, в испуганный шепот женщин у колодцев. Она была частью их плоти и крови.
Селена дышала этой неизбежностью, и воздух осени обжигал легкие холодом предопределенности, с которым она давно свыклась, но так и не смогла примириться. Не то чтобы она считала себя особенной – боги и судьба не одарили ее ни знатностью рода, ни той яркой красотой, что заставляет оборачиваться. Обычная девушка: копна волос цвета жухлой травы, слишком серьезные для ее семнадцати лет глаза да тонкие запястья, привыкшие к работе. Она была частью этого пейзажа, столь же неприметной, как серый валун у дороги. Но глубоко внутри, там, где душа встречается с телом, в ней жила птица с беспокойными крыльями – не просто тоска, но голод. Неясный, мучительный голод по чему-то большему, чем размеренный скрип коромысла и пыльные деревенские праздники. По миру, где небо не обрывается рваной раной Туманных Земель на севере.
Туда, на север, ее взгляд устремлялся сам собой долгими вечерами, когда солнце, похожее на кровоточащую рану, тонуло за зубчатой стеной леса. Лес там был иным. Не их родной, светлый и говорливый, а Древний Лес. Безмолвный, сумрачный, где стволы иссиня-черных деревьев переплетались в такие узлы и руны, что сам воздух между ними казался застывшим, плотным. Старики в деревне говорили шепотом – понижая голос и боязливо косясь на север, словно слова могли приманить беду, – что земля за той чертой пахнет иначе: холодной сталью клинка, озоном после невиданной бури и пылью – не теплой, дорожной, а той ледяной пылью, что покрывает кости минувших эпох. Говорили, что птицы там не вьют гнезд, а лишь беззвучно реют в неподвижном воздухе тени с острыми крыльями, и тишина там – не покой, а вакуум, где умерли все звуки.
Именно оттуда, из клубящегося марева, где реальность истончалась и распадалась, раз в год приходили Они. Вестники. Три безликие фигуры, сотканные из сумерек и страха, закутанные в плащи цвета грозовой тучи, неуязвимые для ветра и дождя. Они несли волю своего Повелителя – Короля Теней. Имя его было проклятием на устах матерей и мрачной сказкой у вечерних костров. И они приходили забрать одну. Фаворитку.
Что случалось с избранными? Истории об этом были туманны и противоречивы, как и земли, откуда приходили Вестники. Растворялись ли девушки в вечном тумане? Становились ли призрачными королевами безмолвного царства? Или их жизни просто угасали, как свечи на ветру, поддерживая хрупкое равновесие того темного мира? Залесье предпочитало не знать. Короткая, ритуальная скорбь, а затем – год суеверного страха и глухого ожидания новой жертвы.
Голод Селены по «иному» не был глупым юношеским романтизмом или тягой к саморазрушению. Скорее, это было мучительное ощущение несоответствия – между серой пряжей ее дней и той неясной, но настойчивой мелодией, что иногда звучала внутри нее в моменты абсолютной тишины. Мелодией звезд. Она почти не видела их – небо над Залесьем почти всегда было подернуто дымкой, словно зараженное близостью Тумана. Но она знала о них из сказок старой няньки – мириады холодных бриллиантов на черном бархате ночи, далекие маяки в безбрежном океане мрака. Символ иного мира, иной возможности. Может, поэтому взгляд ее так часто возвращался к северному горизонту, где сквозь вечный туман иногда просачивалось