с фруктами. Григорий увидел, как из дома вышел отец. В руках у него были две запотевшие бутылки виноградного вина. За отцом шел его брат, дядя Исидор, с сыном Викентием. Спустившись по каменным ступеням, они остановились и стали что-то обсуждать. Когда на столе все было уже готово, а девушки расставляли фарфоровые тарелочки для хозяев и гостей, к ним подошла мама с кувшином гранатового сока и что-то сказала девушке. Та метнулась в дом за чашами для питья.
Сердце Григория сладко защемило от любви ко всем этим людям, от счастья видеть их. Он стоял поодаль, в тени огромного платана, не в силах пошевелиться, желая только одного – чтобы это мгновение, это счастье длились вечно. Наконец, его заметил брат Викентий и позвал, махнув рукой. Отец и дядя тоже развернулись и с улыбкой ждали, когда Григорий подойдет. А он, едва поздоровавшись, стал восторженно рассказывать свою историю с отважными попугайчиками. Все слушали его с улыбкой и удивлялись: попугаи их маленького мирного городка давно перестали бояться людей, но до сих пор никто так прямо человеку в руки не лез. Потом мама позвала всех за стол, и разговор перешел на другие темы. Но Григорий сидел, никого не слушая, с мечтательным взглядом и улыбкой на лице.
Едва притронувшись к еде, он вскочил и, пробормотав извинения, под строгим взглядом дяди и всепрощающим мамы и отца поспешил вон из дома к своей подруге, соседской девушке Даниэле. Викентий бросился было за ним, но видя, что Григорий не обращает на него ни малейшего внимания, обиженно отстал. Даниэле было шестнадцать. Темные волосы с каштановым отливом и синие глаза свели с ума всех парней в округе. Но ей нравился ни на кого не похожий романтик Григорий.
Через полчаса они уже брели рука об руку по тому самому расчудесному саду с храбрыми попугаями, а Григорий с восхищением говорил подруге, как хороши маленькие нежные перышки. В саду молодые люди свистели, курлыкали, причмокивали, зазывая попугайчиков, бегали, раскинув руки, но все напрасно. Смелые птицы уже, наверное, улетели совершать свои подвиги в других местах. Тогда Григорий вдруг предложил:
– А хочешь, я покажу тебе один мой секрет? Одно местечко сказочной красоты, где, мне кажется, еще никто из людей не бывал? По крайней мере, я ни разу никого там не видел!
– Разве есть здесь такие места?
– Пойдем и увидишь!
Молодые люди забрались на самый верх горы Сим. Даниэла запыхалась, разрумянилась, но восторженно улыбалась, видя совсем рядом старые гробницы, выбитые в скале. Григорий не сводил с нее глаз. Так красива была она в эти минуты, что затмила собой все вокруг. Теперь это место, как казалось Григорию, уже не располагало к меланхолии. Даже саркофаги стали просто камнями. Хотелось петь и смеяться. Побродив между надгробий, они подошли к узкой едва приметной тропинке на краю обрыва и осторожно, не глядя вниз, пробрались к тайной пещере. Обычно мрачная в это время суток, пещера вдруг наполнилась каким-то невероятным светом, ликующей жизненной силой, исходящей