было не таким уж и плохим: она уже получила приличный аванс, работу выполнила и, если заказчик вдруг пропал, рисковала лишь не получить полностью оплату. Неприятно, конечно, но не страшно. Поэтому она волей-неволей прислушивалась к беседе за соседним столиком. Занимательная, но не оригинальная. В последние полтора года такие беседы вели на своих кухнях все русские, у которых были родственники на Украине. У самой Насти там никого не было – ни родни, ни знакомых. Но ей было грустно оттого, что поссорились два славянских народа. Хотелось мира во всем мире, а еще настоящей большой любви.
Настя покосилась на Стивена. Вот ведь встретила его часа три назад, а такое впечатление, что знает всю жизнь. Что это – любовь или загадочная русская душа? В отличие от раздраженных соседей, Стивен Ройс был внешне спокоен, хотя очевидно, что ему сейчас непросто. Он был таким сильным и уверенным, таким красивым и умным, с веселыми смеющимися глазами и очаровательным чувством юмора, что в него нельзя было не влюбиться. Конечно, он занимался какой-то незаконной деятельностью, но этот факт делал его в ее глазах еще более притягательным. Он еще молод, а в юности мы все совершаем ошибки. Настя вот тоже ошиблась, сбежав от родительской опеки во взрослую свободную жизнь. Если у них сложатся отношения, они смогут уехать в Россию и там заняться каким-нибудь легальным бизнесом или просто работать, как все.
За соседним столиком ругались уже громко. Отборный русский мат, наконец, привлек внимание и Стивена. Он, как и многие люди во всем мире, знал некоторые из тех слов, которые выкрикнул своему оппоненту Хохол. Тот вскочил и схватил приятеля за ворот рубашки. Драка была неминуема. Девушка кричала, но ее никто не слушал. Стивен вдруг оказался между парнями и, как рефери, развел их в разные стороны, увещевая на английском. Девушка схватила под руку Хохла и бросилась вон из кафе, то таща его за собой, то толкая впереди. Он, крикнув приятелю еще пару нелестных эпитетов, дал себя увести. Парень, которого удерживал Ройс, рванулся было за ним, но наткнувшись на преграду, наконец выпустил пар и поднял руки вверх:
– О кей, о кей, френд, все. Брэйк. Да он мой друг. Френд, о кей? Ферштейн? Ну поссорились просто, бывает. Все, о кей. Сенк ю. Да чтоб вас, чурки нерусские! Америкосы! Вот лезут и лезут на Россию! Твою мать! Нигде от вас не спрятаться. Вот на Святую Землю приехал – и здесь они лезут! Все, бай-бай!
Парень уже похлопывал американца по плечу, зло и весело, и, пользуясь тем, что он не знает русского языка, как бы прощаясь, ввернул еще несколько непечатных словечек – теперь уже в адрес Стивена.
– Ну хватит! Достал! Вали отсюда и хоть убей его, нам пофиг! Дай поесть спокойно! – сказала Настя, даже не потрудившись подняться из-за стола.
Парень остолбенел. Стивен усмехнулся и вернулся на свое место.
– Наша?! – вмиг повеселевший забияка подошел к их столику и уже совсем спокойно и даже вежливо попросил разрешения составить им компанию. Настя и Стивен неохотно согласились.
Парень принес рюкзак и достал из него бутылку водки:
– За знакомство,