вместить в голову то, что туда не помещалось. Как это произошло – что она вдруг полюбила так сильно и по-настоящему этого незнакомого парня, что она уже втайне мечтала о совместной жизни с ним, о семье, о детях, что и он ее полюбил (она не слепая!), и что у них все только началось, и что она ехала рядом с ним и думала, что вот прямо сейчас, если понадобится, готова хоть жизнь за него отдать, и что в конце концов это он отдал жизнь за нее!
Настя, как умопомраченная, трясла Стивена, кричала, звала на помощь. Вокруг уже сновали медики, помогали раненым, грузили тяжелых на носилки и на машины скорой помощи, которые все прибывали и прибывали, разрезая воздух сиренами. Один из врачей подбежал к Стивену, проверил пульс и бросился за носилками.
.........................................................................................................................................
У него было несколько секунд, чтобы сделать что-то важное, необходимое.
.........................................................................................................................................
Когда врач отбежал, в уже потухшие глаза Стивена вдруг вернулась жизнь.
– Держись, любимый! Мы справимся! – воскликнула окрыленная Настя.
Но он не мог терять ни секунды. Неверным движением, дрожащей рукой он нащупал в кармане джинсовки свернутую в рулон икону. Достал. Она не была ни испачкана, ни помята.
– Возьми, – прошептал. – Тебе…
Настя, поняв, что это что-то очень важное, схватила сверток и сунула его за пазуху. На ней была рубашка, заправленная в джинсы. Края свертка оттопыривались, грубая холщовая ткань царапала тело, но она ничего этого не замечала. Она видела только то, что самый главный человек в ее жизни покидает ее навсегда.
.........................................................................................................................................
– Да. Именно так. Наш путь лежит за моря, – сказал старец.
– Ваш путь? Твой и её?… А я останусь здесь, – проговорил (или подумал?) Стивен. Он опять лежал один в пустыне. И только этот старик…
– Твое тело вернется на родину. А душа… может быть, она когда-то очистится и придет к Богу, своему создателю.
– К Богу? Так Он есть? И душа есть? А рай и ад? Скажи, – мысль ускользала и плавилась на жарком песке.
– Скоро ты сам все узнаешь.
– Как же я попаду к Богу, если я грешник? Я не ходил в церковь…
– Ты любил, и ты пожертвовал жизнью ради любви.
Вдруг песок перестал обжигать. Краски неба и земли вернулись и стали ярче. Стивен почувствовал необычайную легкость. Он вздохнул и повернул голову, чтобы теперь, когда силы к нему вернулись, поговорить подольше с этим необыкновенным стариком. Но тот уже был далеко. Он шел в чудесный сад, который раскинулся оазисом в пустыне. В саду пели диковинные птицы и гуляли звери. Там было так прекрасно, светло и прохладно, что Стивену захотелось встать и пойти туда, за стариком. Он пошевелился, собираясь подняться. Но тут увидел льва. Лев подошел к нему совсем близко. Стивен даже запустил руку ему в золотую гриву, погладил, потрепал. Лев лизнул его лицо, как-то брезгливо фыркнул, отвернулся и пошел вслед за старцем в чудесный сад. "Не понравился я ему… Львы не едят падаль?.. Какая глупая мысль… Как обидно, что последняя мысль