припомнить тот день, когда на Терре я выглядела настолько свежей и отдохнувшей. Недосып, похмелье, похмелье в борьбе с недосыпом, недосып из-за похмелья, всегда было что-то, из-за чего на меня без слез невозможно было взглянуть. Но сейчас я была свежа, как хрустящий огурчик прямиком с грядочки. Отросшие уже почти до лопаток волосы пусть и безнадежно спутались, но все равно блестели так, будто я провела в парикмахерской целые сутки кряду. Лицо и вовсе чуть ли не сияло юношеской, даже несколько наивной красотой молодой девушки. Никак не походило на повидавшую виды демоницу, сутки назад вернувшуюся с того света. Ну да черт с ним. Некогда любоваться, успею еще. Надо полагать, что Мередит намесила в капельницу такой коктейль, что он не просто с того света способен вернуть, да еще и пару сотен годков скостить, с этой рыжеволосой ведьмы станется.
И, пока никто не очухался и не начал выносить дверь, я скинула с себя остатки одежды и шагнула в ванную. Блаженное тепло воды согревало мое озябшее тело, уносило прочь все воспоминания о былой битве, об отчаянии, о безрассудном акте самопожертвования, о сделанном выборе. Ароматный шампунь и гель для душа прогоняли из памяти прочь проклятые мной, все еще словно свербящие в носу запахи крови, стали и смерти. Я старалась быть аккуратной, но все равно безнадежно намочила повязку на груди. Оставалось лишь надеяться, что обилие хлорки в городской системе водоснабжения сведет на нет все возможности подцепить заразу. В худшем случае – можно отправиться в Инфернум, а туда бактериям и инфекциям дорожка заказана.
С лихвой насладившись водными процедурами, я насухо вытерлась полотенцем, надела чистое белье и джинсы и протерла рукой запотевшее зеркало. Дурное предчувствие закрадывалось в мою голову, пока я планомерно осматривала свою верхнюю часть тела, перехваченную бинтами в области чуть выше солнечного сплетения. Благо, хотя бы спортивный, перепачканный кровью и теперь валяющийся в корзине с грязным бельем бюстгальтер с меня никто не снял после битвы. О том, что честолюбивому Лайнусу наверняка было неловко наблюдать меня даже в таком виде, я, конечно же, не подумала. Асмодей-то с Габриэлем ладно, чего они там не видели…
Но все же было несколько странно, что в местах, где красовался медицинский пластырь, на руках, предплечьях, животе, груди не было никаких следов. Полоски ткани склеивали абсолютно здоровую кожу.
Чушь какая-то. Пусть рана Асмодея и была куда серьезнее этих царапин, но он едва волочил ноги. А тут… Порезы портентумов не заживают так быстро. Как и ранение, нанесенное ангельским клинком, не могло не оставить после себя ощутимых последствий. А что если?
Сомневаться и взвешивать все за и против не было времени, ведь за дверью уже раздавались ошалевшие крики Асмодея и причитания Лайнуса. Но в глубине души я была почти уверена, что, стоит мне размотать бинты на своей груди, в худшем случае я увижу мастерские стежки хирургической иглы. Так или иначе, мне нужны были свежие бинты, чтобы не довести Мередит до белого каления своей выходкой. Своего лечащего врача я злить