когда они мальчишками, подгоняемые озорством и еще чем-то, подглядывали в щели. «Вспомнил детство. Нет, это нехорошо. Что она может подумать обо мне?» – шальная мысль мелькнула и пропала. В таком тягостном ожидании прошло минут десять. Неожиданный скрип двери заставил его вздрогнуть.
– Эй, кавалер, – призывно донеслось изнутри. – Иди сюда, – искушал его нежный голосок. – Кто спинку даме потрет? Так гостеприимные хозяева со зваными гостями не поступают. Давай заходи…
«Вот черт, – ругнул себя Рэм за проявленную самим же инициативу, – как теперь выпутываться из этого дурацкого положения? Что теперь делать? Откажешься, поставишь себя в неловкое положение. Девчата потом засмеют, скажут испугался вояка. Придется идти».
Словно идя на невыносимо тяжкую каторгу, зашел он в предбанник, разделся и, тяжело вздохнув, нырнул вовнутрь. Девушка скромненько сидела в дальнем темном углу, спиной к нему, целомудренно прикрывшись матовыми локотками, протягивая в руке губку. Поначалу у Рэма была надежда на то, что она сидит в плавках. Но глаза убеждали его в обратном. На веревке висело выстиранное белье. Он успел подумать, что, может быть, все еще и обойдется, быстренько потрет спину и выскочит… Однако быстренько не получилось…
Когда он, упорно отводя свой никак не желающий этого делать взгляд в сторону, тщательно поработал мочалкой на девичьей спине и собрался уже, облегченно вздохнув, потихоньку улизнуть, она придержала его, вытянув руку, словно указывая ему, что он должен продолжить свои движения с губкой. Руки, потом шея, за ней ключицы. Еще никогда в жизни он не видел ничего прекраснее. Какая нежная у нее кожа! Так и хочется припасть к ней губами, просто нет никаких сил! Он зажмурил глаза, словно наказывая себя за все нескромные и запретные мысли и желания, а его ладонь, твердо водимая ее рукой, опускалась все ниже и ниже, задевая что-то мягкое и упругое, и он, ничего не видя, все же смог представить себе это…
Вдруг она повернулась к нему лицом, чуть подтолкнула его и кивком показала на свои ноги. Он присел, опустив голову и остановив свой взгляд на ее точеных ступнях, чтобы невольно не увидеть все остальное. Дина пристально посмотрела на него и понимающе усмехнулась.
– Мне кажется, что я ненароком умудрилась поставить тебя в неловкое положение. Если да, то ты меня прости, – прожурчал возле его уха негромкий ручеек ее волнующего голоса. – Я думала…
Нахмурившись, он промолчал, продолжая усиленно работать мочалкой.
– Хватит, хватит же, – взмолилась она. – А то ты дырку протрешь, – остановила она его и встала, заставляя, выпрямиться и его. – Полей водичкой тепленькой, пожалуйста.
Прелестная русалка, богиня, восставшая из пены. Рэм схватил ковшик, и светлые струйки побежали по ее прекрасно сложенному телу. Она блаженно щурилась, грациозно подставляясь ему то одним боком, то другим. Проведя руками по захрустевшей коже, удовлетворенно заметила:
– Ну, кажется, отмылась, а то я думала, что уже никогда