теплиться жизнь. Я замечал фигуру в тени, изредка наблюдающую за мной. Следила, попыток приблизиться или напасть не предпринимала. Выяснить, кем это, не удалось. Неважно претеритант, или обычный человек, прятаться этот незнакомец умеет. Ещё слышал звуки, в расщелинах, разломах, в глубинах метро. Не похоже ни на гул ветра, ни на призрачные стенания грешных душ, скорее на шёпот и смех. Проверять не стал, не до этого было.
– Что-то ещё?
– Да. Один конкретный человек в центре здания Института выжил. Переждал коллапс, используя технологии мгновенной заморозки. Сказал, что твоё имя ему знакомо, и жаждет встречи с тобой. Хотя мне его лицо показалось на миг знакомым…
– Выжившие? Это интересно… Людское отчаянье может создавать странные союзы, как я погляжу. Мне даже становиться интересно, кто это может быть?
– И такой человек как ты, доверишься незнакомцу? – в словах великана читалась насмешка, но мужчина в плаще на них никак не реагировал.
– Мое доверие выражается в ином плане, нежели у тебя. Я предпочту использовать различные методы в достижении своих целей, независимо от того, насколько подлыми они будут. Если это человек будет мне полезен – он пригодится, хочет того или нет.
– Слова не достойные Благоразумного разбойника. Излишнее самолюбие, подобно царю-тирану Ироду. – с неодобрением и недовольством заметил Калеб, оскалив ряд плоских белых зубов. – От тебя смердит коварством, Дисмас.
– Даже не пытайся надавить на меня своей «христианской моралью». Это не сработает, поверь мне. – Всё также холодно ответил Себастьян, перебирая в руках бумаги, и направляясь наружу. – Я отправляюсь в Лондон. Как мы и договаривались. В моё отсутствие, ты остаёшься за главного. Следи за учёными и постарайся не вымещать на них агрессию, они нам ещё пригодятся. Если попробуют бежать, можешь переломать некоторым из них ноги. Но не переусердствуй, я не хочу по прибытию обнаружить один лишь фарш.
– Как скажешь. – тихо прорычал великан.
Как только Кристобаль собирался открыть дверь, Калеб вновь обратился к нему.
– «Смотри не увязни в тех же грехах, в коих винишь других.» – это твои слова, Дисмас.
Ответом послужило молчание и холодный острый взгляд, из-под шляпы предшествующие удаляющемуся стуку каблуков кожаных сапог.
Себастьян направлялся к Ирвингу, ведущему оживлённую дискуссию с доктором Вьяттом и другими вопрошающими и обеспокоенными членами группы.
– …Значит, он сказал, что является учёным из другого отдела? – со смесью ужаса и удивления вопрошал немолодой доктор.
– Да. Не знаю, каким образом, он тогда выжил и как переместился именно к нам, но это точно он, уверяю тебя.
– А это чудовище? Он не похож на обычного человека. Может претеритант?
– Скорее всего. О нём речи не шло.
– Но что он задумал? Для чего весь этот спектакль? Что ему нужно?
– Профессор Ирвинг. – прямо перед ответом, учёного отвлёк голос мужчины в плаще. – Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, но я вынужден откланяться.