Оно снова смущало не к месту, хотелось что‑то сказать или спросить. Хотелось посмотреть в голубые глаза и увидеть как на лице Андерса быстро сменяются выражения.
Мне хотелось его провоцировать. Чтобы что? Чтобы он доказал, что мужчина не меньше, чем Сил?
Эта мысль меня саму поразила. Я покосилась на Гаоля, который встал рядом со мной.
Колесница сорвалась с места, и Андерс ответил мне вопросительным взглядом.
Воздух ударил в лицо, и я прикрыла глаза, ощущая движение, мощь и скорость.
Гаоль молчал, пока транспорт не замер возле командного пункта.
Затем сказал:
– Телла. Вам нужно отдохнуть. Правда. Я понимаю, вам поперек горла моя забота и ухаживания тоже…
Я вскинула глаза. Так откровенно он еще никогда со мной не разговаривал. Были намеки, и приглашения. Но сегодня что‑то вдруг изменилось. Сам Гаоль изменился неуловимо, но я это очень хорошо ощущала.
Что происходит?
Впервые я задалась этим вопросом.
Он был сам не свой в этот раз.
– Но, пожалуйста, сделайте милость, поспите хотя бы немного, – продолжил, тем временем, Андерс. – Не надо все время полагаться на тоники. Это же вредно!
– Я обязательно учту ваши рекомендации, – как можно более формально ответила я.
Он вздохнул.
– Я вас понял.
Подал мне руку на выходе из колесницы и добавил:
– Хорошо. Я надеюсь, что вы все‑таки о себе позаботитесь.
– А вам пора позаботиться о нас! Гаоль! Ну правда! Сколько уже можно! Нам необходимо увидеть врагов! Неужели вы этого не понимаете? Все эти ваши фиксаторы… это как… как инвалидное кресло для паралитика. А нам необходимо уже вставать на ноги!
– Все понимаю, – очень серьезно и решительно произнес Андерс. – Будьте уверены, мы на пороге решения этого вопроса. Правда. Я не обманываю. Мы очень близки к этой цели. Сейчас в науке назревает перелом. Возможно, не через год, не через два, но в течение трех‑четырех лет, а если повезет даже и раньше, мы исследуем врага и увидим его!
– Обещания, – отмахнулась я устало, – Мы пока лишь только обороняемся. Мы не способны вести нормальную войну, и лучшие бойцы гибнут понапрасну. Мы загнаны в угол. И это не аллегория. Мы, как та собака, что кусается и царапается, нанося врагу слабые повреждения, но не серьезный значительный урон.
– Я понял. Даю вам слово, что мы решим этот вопрос в ближайшее время!
Так он не говорил еще никогда. Обычно Гаоль обтекаемо и неопределенно разглагольствовал: дескать, мы работаем, мы стараемся, дело движется. И вдруг такое четкое обещание! Я вгляделась в его лицо повнимательней.
Напряженное до предела. Желваки снова мечутся по скулам. В глазах – решимость и что‑то еще. Не знаю… Почему‑то почудилось – именно с таким выражением наши бойцы шли на битву, когда атаки были слишком уж массовыми и люди гибли один за другим.
Да нет, наверное, просто почудилось.
– Отдохните, –