быстро лоно богини стало горячим и запульсировало от первого оргазма. Воительница выгнулась, ударяя меня пятками по ягодицам, шепча бессвязные слова, похожие на огненные заклинания. Я же был еще полон сил. Еще и еще входил в нее. Взорвался вулканом, когда Арета снова была близка к тому, чтобы затрепетать подо мной от божественного наслаждения.
Долго приходя в себя, мы лежали рядом на шелковистой траве. Ласкали друг друга, кое-что вспоминали из прошлого. Не знаю, сколько прошло времени – оно для меня остановилось.
– Люблю тебя, – сказала Светлоокая, прижимаясь щекой к моему животу и поигрывая уставшим воином, иногда, будто в благодарность, касаясь его языком. – Наверное, я любила тебя тогда, когда была с Одиссеем. И может быть я должна была тогда сказать об этом.
– Почему «может быть»?! – я повернул ее к себе. – Не понимаю твоих сомнений. Почему ты не пришла ко мне, не намекнула об этом, когда Одиссей вернулся к жене? Арета, ведь это как бы напрашивалось само собой! Тогда могло было настать время для нас двоих, и моя бы жизнь сложилась совсем иначе.
– Да, все стало бы иначе… Но тогда мне было слишком горько. Я не хотела передавать эту горечь тебе. Не хотела, чтобы ты видел меня такой. Ты когда-нибудь хоть раз видел меня упавшей духом? – она приподнялась на локте.
Я покачал головой:
– Ты не можешь быть такой.
– Иногда могу. Очень редко, – продолжила она. – Тогда я закрылась, хотела побыть одной. Я много думала о тебе. Я проводила дни в своем дворце, редко поглядывая на происходящее внизу. Кажется, я была обижена сразу на всех людей, по крайней мере на всех мужчин. Небесное время для меня остановилось, а земное между тем текло так быстро. Ты же знаешь, что для богов оно становится другим, если так хочется, и за день может пройти сто лет на земле. Я даже не сразу узнала, что ты погиб. И я плакала. Честное слово, много плакала за тобой гораздо больше, чем за кем бы то ни было из людей. Утешала лишь мысль, что рано или поздно мы снова встретимся.
– Мы встретились. И встретимся еще много раз в моих будущих жизнях. Я буду выбирать миры, где есть ты, – заверил я, по-прежнему не понимая ее объяснений. От откровений Афины стало грустно, в то время как в душе все также оставалось много радости от того, что произошло между нами. Да, у меня так бывает часто, когда во мне одновременно живут два противоположных чувства. Это примерно, как в глыбе льда горит жаркое пламя, но при этом оно не плавит лед. Кто-то не поверит, и скажет, что это невозможно. Я не стану оспаривать его суждения, да и какой в этом смысл.
– Нам стоит поторопиться. Надо одеться, чтобы не раздражать Арти – она скоро появится, – Афина потянулась к своей тунике.
– Она знает, что мы здесь? – я хотел обмыться в источнике, но, видя, что Воительница спешит, тоже решил поторопиться.
– Даже если не знает, очень быстро узнает, – рассмеялась Светлоокая. – И вот еще, – она подошла ко мне. – Не забывай, что на небесах ты принадлежишь Арти. Все-таки она – мать твоего будущего ребенка. И потом уже мне, когда ее нет рядом. Пожалуйста, не выделяй