нашу историю, так? Они вам рассказали, а вы прикатили сюда, чтобы выманить у нас интервью для своей паршивой газетенки. Ну, скажите мне, о «хранитель проклятия»… Уже теплее?
Мэгги решила, что ей неплохо удалось имитировать тон Ласло, когда тот сострил насчет ее отца. Откинувшись на спинку стула, она скрестила руки на груди и ждала ответа.
Ответ пришел с неожиданной стороны.
– Кто?.. – бессвязно прохрипел голос у нее за спиной.
Мэгги обернулась. Отец выехал из своей комнаты в инвалидном кресле. В полумраке светился его единственный глаз, круглый и бледный, как луна. Взгляд отца был прикован к Ласло.
– Кто?.. – повторил он, потом издал какое-то гортанное восклицание, смысла которого Мэгги не поняла. Он нетерпеливо пошевелился, и коляска загремела. – КТО!
Отец поехал вперед. Мэгги, вскочив на ноги, подбежала к нему и крепко взялась за ручки.
– Это просто коммивояжер, папа. Он уже уходит!
Последовала абсурдная сцена: кролик пытался удержать носорога. Руки Билла Дрейкфорда стали мягкими и губчатыми, но зато приобрели нечеловеческую силу. Мэгги поскользнулась на дощатом полу.
– От…пусти… – просипел отец.
Мать и Комок поспешили на помощь. Ласло поднял руку, призывая к тишине.
– Мистер Дрейкфорд, – заговорил он. – Билл? Билли? Пожалуйста, успокойтесь…
Но у мистера Дрейкфорда не было ни малейшего желания успокаиваться. Несмотря на усилия родственников, он двигался вперед упорно, как танк через болото. Ласло попятился к двери.
Когда между Ласло и мистером Дрейкфордом осталось три метра, несчастный ахнул. Силы покинули его – так отступает вода во время отлива. Почувствовав, что тело отца обмякло, Мэгги отпустила ручки коляски.
Отец не шевелился. Он сидел в своей инвалидной коляске, тяжело дыша, и взгляд его глаза, затянутого пленкой, был устремлен не на Ласло, а на зловещий ящик, который их ночной посетитель прижимал к груди, словно щит. Мистер Дрейкфорд вел себя странно: он казался странно покорным, почтительным. Когда он заговорил, она поняла, что он едва справляется с эмоциями. Впервые за несколько месяцев Мэгги смогла разобрать каждое слово, произнесенное отцом:
– Ты – хранитель проклятия?
Глава 6. Сроки и условия
Папаша-Омлет оказался еще отвратительнее, чем воображал Ласло: бесформенная гора плоти с больным глазом, носом, похожим на оплывшую свечу, и гримасой двухнедельного трупа. Он надвигался на него, Ласло, в своем кресле, а жена и дети цеплялись за него, словно морские звезды, пытающиеся остановить баржу. Ласло вдруг обнаружил, что прижался спиной к двери, а его сердце исполняет румбу. Взгляд Папаши метался между его лицом и шкатулкой.
– Так мы… вполне успокоились? – пробормотал Ласло.
Он не без труда разобрал ответ: существо говорило хрипло, брызгало слюной, как будто было подключено к аппарату искусственного дыхания.
– Ты… хранитель?
– В смысле, хранитель проклятия? – переспросил Ласло. – Ну, да, верно.
И бросил на Мэгги