пальцем по подбородку.
– Хм-м-м… Думаю, вот этот.
И указал на центральный стаканчик. Глаза Мальчишки блеснули. Протягивая руку к стакану, он хмыкнул.
– Извини, мужик. Ты…
На поднос выкатился маленький красный шарик.
Вагон словно взорвался. Но Ласло не обращал внимания на шум. Он был слишком занят – наблюдал за своей жертвой.
Мальчишка, склонившись над подносом, уставился на шарик с таким видом, словно перед ним сидел пришелец из космоса.
– Какие-то проблемы? – вежливо осведомился Ласло.
Парень ничего не ответил. Его потрясение было вполне понятным. Шарик не должен был находиться под этим стаканом; он вообще не должен был находиться ни под одним из стаканов. Он остался в руке у Мальчишки, который искусно поймал его и незаметно зажал между большим и указательным пальцами. Либо Мальчишка сошел с ума, либо «лоху» удалось подсунуть на поднос второй шарик. Исключено. Даже Гудини не смог бы провернуть подобное. Это было не под силу человеку…
Мальчишка оцепенел.
Не под силу человеку.
Он запрокинул голову и посмотрел в лицо Ласло. Их взгляды встретились. Словно электрический импульс проскочил между ними, и они мгновенно поняли друг друга. Мальчишка отвел глаза.
– Я о тебе слышал, – пробормотал он.
– Я польщен. Плати.
Мальчишка механически сунул руку во внутренний карман куртки. Когда он вытащил руку, в ней была зажата толстая пачка денег, свернутых в трубку.
Он подал деньги Ласло благоговейным жестом, словно клал подношение на алтарь божества.
Ласло отсчитал ровно столько, сколько ему причиталось. Когда поезд остановился, он бросил оставшиеся бумажки Мальчишке и оставил на подносе дополнительные пятьдесят долларов за моральный ущерб. Еще пятьдесят он протянул жене Болтуна, третью бумажку сунул обалдевшему Наблюдателю и вышел на платформу. Что касается Подсадной Утки, она получила лишь приветствие – Ласло, проходя мимо ее вагона, приподнял шляпу. Ее ответный жест был отнюдь не таким вежливым.
Ласло, довольно посмеиваясь, поднялся по ступенькам. Стоял погожий октябрьский день. Бросив стакан с остатками коктейля в урну, он зашагал по направлению к Пятой авеню. В такие дни Ласло просто радовался, что он – демон.
Не пройдет и часа, как он изменит свое мнение.
Ласло работал в Мидтауне, в здании с комически зловещим адресом, прямо напротив величественной готической церкви. Он находил эту ситуацию уморительной и часто задавал себе вопрос: как поступил бы пастор, если бы узнал, кто открыл лавочку через дорогу от него. Вероятнее всего, у бедняги просто случился бы удар.
В здании был роскошный вестибюль, отделанный полированными стальными пластинами. Однако Ласло редко проходил к себе через вестибюль. Сегодня он свернул к погрузочной площадке и прошел мимо рабочих, у которых как раз был обеденный перерыв. Никто не поднял головы, когда он проскочил мимо. Никто не видел, как он скользнул в дверь, которую они никогда не замечали и не должны были замечать. Закрыв за собой дверь, Ласло вошел в старинный лифт, которого, если верить Департаменту