выбирает последнее.
Начинается все медленно. Смешок. Потом тихое «ха», перерастающее в громкий хохот, за которым следует раскат глухого смеха – такого возмутительно громкого, что на нас начинают оглядываться.
Она трясется от смеха, из глаз брызнули слезы… Гребаные слезы. Пенни промакивает глаза салфеткой, замолкает… Смотрит на меня и снова начинает смеяться.
Раздраженный, я делаю большой глоток из стакана с пивом. Пенни смеется. Я допиваю стакан залпом. Пенни, обхватив живот руками, задыхается от хохота. Мимо нас проходит официант, и пока Пенни пытается прийти в себя, я взмахом руки прошу его принести нам еще по стаканчику.
«Пытается» – ключевое слово.
– Ты закончила? – спрашиваю я еще через минуту. Пенни делает несколько глубоких вздохов, издает еще несколько смешков и допивает через трубочку свой коктейль. Официант как раз приносит нам следующую порцию, забирает пустые бокалы и исчезает.
Через несколько секунд она снова вытирает глаза и кивает.
– Закончила, – ухмыляется она.
Я жду еще какое-то время на случай, если она снова начнет смеяться, но когда этого не происходит, говорю:
– Тогда, может быть, объяснишь, почему это показалось тебе таким смешным?
– Потому что это невероятно, – отвечает Пенни и, зажав соломинку между пальцами, отпивает из нового бокала. – Любого спроси в этом баре, и он подтвердит – это абсолютно невероятно.
– Ясно. – Я потираю подбородок, пытаясь сохранить самообладание. Пенни разозлила меня до чертиков. Я довольно спокойный парень и не против пошутить, да что там, я вообще люблю хорошие шутки. Но этот разговор начинает действовать мне на нервы. Это все не просто звучит оскорбительно для меня, но еще и унижает ее достоинство.
Она такая чертовски привлекательная, что мне больно находиться рядом и не иметь возможности сделать первый ход.
Но, возможно, этим вечером все изменится.
Я подаюсь вперед и кладу руку на обнаженное бедро Пенни, позволяю ладони скользнуть чуть дальше и шепчу ей на ухо:
– К твоему сведению, я хочу трахнуть тебя с того самого момента, как мы впервые встретились. Можешь верить, можешь не верить, – мои губы касаются ее уха, – но это, черт возьми, правда. Я мечтаю дотронуться до твоих губ. Боготворить твою грудь. Попробовать тебя на вкус там, внизу. – У нее перехватывает дыхание, когда я провожу большим пальцем по ее шелковистой коже. – Каждый раз, когда я сталкиваюсь с тобой, каждый раз, когда я смотрю тебе в глаза, каждый раз, когда я стою достаточно близко, чтобы ощутить аромат твоих духов, я думаю обо всех этих грязных, развратных, восхитительных вещах, которые мог бы с тобой проделать. Мечтаю об этом. Размышляю, каково это будет – когда ты сидишь верхом на моем члене, твоя грудь подпрыгивает у меня перед глазами, твое лоно пульсирует в такт моим движениям. Так что не смей даже думать, что я шутил. Я бы никогда не стал шутить о сексе с тобой… Никогда.
И, прикусив мочку ее уха, я отстраняюсь и убираю руку с ее бедра, затем подношу к губам стакан с пивом. Все это время