люблю я по начальству ходить. И вроде невиновен ни в чём, а ощущение, как будто бы розгами высечь хотят. Ты внимательно слушал?
– Конечно.
– Чего-то я не услышал, чего украли?
– Не сказал генерал.
– Ладно, на месте узнаем. Едем!
До церкви Вознесения Господня добрались быстро. Вот и Апраксин переулок. Поспрашивав у прохожих, они нашли дом князя. С улицы его почти не было видно – прятался за деревьями.
Привратник долго выспрашивал о цели визита, кто такие?
– Князь Куракин сам звал к себе – злодейство у него, а ты нас в воротах держишь. Мы можем и уехать, объясняйся с хозяином сам! – вскипел Лязгин.
Привратник струхнул, отворил кованую калитку. А со стороны дома уже спускался, судя по одежде, дворецкий.
Лязгин доложил о прибытии, представился. Как только он назвал фамилию «Путилов», дворецкий переменился в лице и ухватил Андрея за рукав:
– Пойдёмте, давно ждём.
Дворецкий провёл их в дом; по широкой мраморной лестнице сопроводил на второй этаж и провёл в зал. Остановился перед пустой стеной.
– Вот.
Розыскники переглянулись. Стена голая – чего там смотреть? Лязгин обратился к дворецкому:
– Мил-человек, ты зачем нас сюда привёл? Окромя пустой стены мы ничего не видим.
– Так и я тоже, а ещё вчера здесь картина висела.
– Тьфу ты, так бы сразу и говорил.
Лязгин вздохнул облегчённо. Совсем князья сдурели – из-за картинок вызывают, отвлекая от важных дел.
– Картина-то дорогая. Князь её из-за моря привёз, огроменных деньжищ она стоит! Говорит, тысячу рублей золотом отдал.
Розыскники снова переглянулись. Тысяча рублей золотом – сумма огромная. За такие деньги улицу с домами в городе купить можно.
После Петра Великого, часто бывавшего в иноземных странах, на Руси многое переменилось. Мужи лица брить стали, парики носить и платья немецкого да голландского покроя. И мода у богатых появилась – картины известных живописцев заморских в домах иметь. Однако ни Андрей, ни Иван и предположить не могли, что картины стоят так дорого.
– Что на картине было?
– Тьфу, срамота одна. И чего только князь в ней нашёл? Бабы голые там, да не одни – с чертями рогатыми. Порядочному человеку смотреть срамно.
– Ежели срамота такая, чего же князь тысячу рублей золотом не пожалел?
Дворецкий пожал плечами и развёл руками.
– Как она называлась?
Дворецкий полез в карман, достал смятую бумажку и протянул Лязгину.
– Вот.
– Ну и читал бы сам свои каракули.
– Неграмотный я, – вздохнул дворецкий.
Лязгин стал читать вслух:
– Рубенс Питер Пауль.
В комнате на короткое время воцарилась недоумённая тишина. Потом Лязгин продолжил:
– Питер – это понятно. Сам Пётр Великий называл себя Питером. А Рубенс – это что?
– Ей-богу, не знаю, – ответил дворецкий.
Андрей тоже не знал.
Лязгин продолжил:
– Вакханалии.