благоразумие брало верх, и, посоветовавшись с командующим 14-й армией генерал-лейтенантом В. А. Фроловым, я приказал 122-й дивизии немедленно перейти к обороне, прочно и хорошо закрепиться, но сделать это умело, не повторяя ошибок немцев и финнов, которые создавали свои группировки очень откровенно. Белые ночи и нам не гарантировали скрытности развертывания и ведения оборонительных работ.
Командир дивизии заверил, что он все прекрасно понимает и примет все меры к тому, чтобы свои мероприятия максимально скрыть от немецкого наблюдения.
Я приказал командиру дивизии занимать оборону, закрепляться, ставить проволочные заграждения и мины.
По дороге в Мурманск мы с командармом обсудили во всех деталях обстановку на мурманском направлении, где в районе Петсамо, в непосредственной близости от границы, развертывались горнострелковые части немцев, недавно прибывшие сюда из Норвегии. В общих чертах это было известно из разведсводок Генштаба и пограничников, поэтому командарму оставалось только уточнить, что поведение немцев в районе Петсамо аналогично тому, что мы наблюдали в районе Куолаярви. То же сосредоточение войск, развертывание артиллерии на позициях, бесконечные, очень откровенные рекогносцировки немецких офицеров вдоль границы, большое оживление на всех путях, ведущих к нашей территории.
Полевая поездка подтвердила наши опасения, рождавшиеся в штабе округа, что на мурманское и Кандалакшское направления нацеливаются примерно по корпусу немецких войск, усиленных финнами, с очевидной задачей захвата весьма важных для нас пунктов – Мурманска, главной базы нашего Северного флота и единственного незамерзающего порта в этом районе, и Кандалакши, в результате чего врагу удалось бы перерезать Кировскую железную дорогу, по которой идет все снабжение Северного флота, 14-й армии и сравнительно большого населения Заполярья.
Мы считали совершенно необходимым распространить наше решение о переходе к обороне войск на Кандалакшском направлении на войска, предназначенные для прикрытия и обороны мурманского направления и побережий полуостровов Рыбачий и Кольский, о чем очень просил командарм и на что ему было дано разрешение.
В Мурманске мы подвели итоги нашей полевой поездки, внесли некоторые коррективы в разработанные ранее планы прикрытия, не меняя их основной сущности, – мурманское направление – две стрелковые дивизии, Кандалакшское – две стрелковые и одна танковая дивизии и, наконец, на кестеньгском направлении – один стрелковый полк.
Все мы отчетливо понимали, что для борьбы с создавшимися против нас группировками немецких и финских войск наших сил явно недостаточно, но никаких других возможностей мы не имели.
Мы могли полагаться на помощь, которую окажет нам Северный флот, на героизм, боевую выучку и стойкость наших воинов и в некоторой мере на тяжелый для наступающего характер местности.
Затем состоялось знакомство и первая встреча