все чаще и чаще нарушали воздушную границу СССР. Но пресечь их полеты мы не могли. Незадолго до войны начальник оперативного отдела штаба округа генерал П. Г. Тихомиров сказал мне, что специальной директивой Генштаба запрещается выводить войска к границе и летать нашим самолетам в 10-километровой приграничной полосе.
Безнаказанность гитлеровских летчиков производила угнетающее впечатление. Иной раз рука сама собой тянулась к телефонной трубке, чтобы тут же вызвать командира той или иной истребительной авиадивизии и приказать ему немедленно сбить нарушителя.
Однажды я все же не стерпел. Случилось это во время полевой поездки ответственных работников штаба округа на северные участки советско-финляндской границы. Под Кандалакшей в Куолаярви Попов сделал остановку.
Я и сейчас, будто наяву, вижу тот июньский день, солнечный, тихий, почти безоблачный. С высотки, где мы находились, открывался великолепный вид на лесные, подернутые голубоватой дымкой дали. Все, у кого были бинокли, неотрывно смотрели в сторону государственной границы. Пограничники сообщили командующему о начавшемся выдвижении немецких войск к нашей территории. Действительно, над недавно безмолвными лесами там и сям висели полосы пыли. Это могло быть только от интенсивного движения больших масс людей и техники.
Прошло минут 15–20, и в полуденную тишину ворвался рокот мотора. Рокот, переходя в гул, быстро нарастал и приближался. И вот чуть в стороне от нас, четко фиксируясь на чистой лазури неба, показался воздушный разведчик со свастикой на плоскостях. Он летел на крейсерской скорости, и всем стало ясно, что немцы ведут фотосъемку приграничного района.
– Да что же это наконец! – воскликнул Маркиан Михайлович и резко повернулся ко мне. – Неужели мы ничего не можем предпринять и позволим этому наглецу совершить свое дело?
Я хотел было промолчать, ведь Попову и самому было известно, как велено поступать в таких случаях, но не сдержался.
– Конечно, можно, товарищ командующий! – быстро ответил я. – Нужно лишь ваше приказание посадить на ближайший полевой аэродром звено или эскадрилью истребителей и разрешить летчикам сбивать нарушителей границы. Наглецов как ветром сдунет.
– Да-а! – с досадой протянул Попов и тяжко вздохнул.
По этому вздоху я понял, как даже командующий округом скован в своих действиях, и, подосадовав на свою бестактность, подумал, что в других западных приграничных округах положение, наверное, еще хуже, что и их командующие, вероятно, вот так же смотрят на наглые полеты немцев и только молча ругаются от собственного бессилия.
Тогда я, конечно, не только не знал, но даже не предполагал, как далеко зашли гитлеровцы».
В Ленинград командующий возвращался поездом «Полярная стрела». Весь день 21 июня прошел в вагоне. Маркиан Михайлович смотрел в окно: «На редких здесь полях мирно трудились колхозники, а по бесчисленным озерам и рекам сновали рыбачьи лодки и баркасы».
На всех крупных