надежды, которые рухнули в один миг, – трагическая героиня, с улыбкой превозмогающая боль. Подростки хотели быть похожими на тебя.
– А теперь нет?
– Боюсь, что нет. Ты продаешь то, чего уже нет. Мир движется вперед, а ты стоишь на месте. Те же фото, на которых ты с конским хвостиком и в жемчужных сережках, в тех же шортах и крахмальных блузках. – Он усмехнулся. – Скучно даже думать об этом.
Джессика кивнула, скрывая обиду. Лукас свел ее жизнь к короткому, печальному эпизоду, о котором ему «скучно думать». С трудом сохраняя непринужденный вид, она взглянула в черные глаза.
– Что ты собираешься предпринять?
– Дам тебе возможность вдохнуть новую жизнь в свою карьеру и помочь «Лулу» поднять продажи.
Джессика пожалела, что не сняла плащ. Ей стало жарко под пронзительным взглядом Лукаса. Надо забыть, что перед ней бывший любовник, и представить, что она беседует с прежним исполнительным директором с его безукоризненным английским, любившим расспрашивать ее о секретах теннисного мастерства для своей дочери.
– Как?
Лукас спокойно откинулся на спинку стула, словно насмехаясь над ее тревожным ожиданием.
– Создам тебе новый имидж, соответствующий нынешнему статусу взрослой женщины, а не девочки.
Подумаем над новой прической, модным гардеробом. Короче говоря, сделаем из Золушки принцессу и представим публике. Любимица нации повзрослела! Думаю, эффект будет ошеломляющий. – Его глаза сверкнули. – Успех гарантирован.
Джессика неловко поерзала в кресле.
– Ты рассуждаешь так, будто я товар, Лукас.
Он засмеялся:
– Так и есть. А как ты думала? Продаешь свой образ для продвижения продукта. Конечно, ты не что иное, как товар, у которого кончается срок годности. Если только не решишься обновить себя.
Джессика смотрела в искрящиеся глаза Лукаса, испытывая искреннюю печаль. Несмотря на то что их роман давно закончился, в сердце она до сих пор сохранила к нему чувство…
Симпатии?
Нет. Оно слишком слабо и неточно выражало то, что она испытывала к Лукасу Сарантосу. Джессика любила его, несмотря на то что знала: они совершенно не подходят друг другу. Она любила его глубже, чем он мог представить. Просто всю жизнь ее учили скрывать чувства, а она была прилежной ученицей. Джессика горько сожалела о том, что им пришлось расстаться, хотя пыталась убедить себя в обратном. Однако сердце ныло, и тело тоже испытывало боль. Лежа ночью в кровати, она думала о том, как сложилась бы их судьба, избери она другой путь.
Но теперь? Она была в отчаянии, на грани срыва. Ей хотелось вскочить и лупить кулаками по широкой груди, но еще больше ей хотелось поцеловать его. Это было хуже всего, потому что означало одно: он все еще физически возбуждал ее. Она помнила прикосновение горячих губ, заставлявших ее таять. Джессика не забыла первую острую волну наслаждения, когда он входил в нее, после чего весь мир переставал существовать.
Она смотрела в черные глаза и думала, что ее вожделение неуместно, более того, опасно.