как убежденный фашист», – неприязненно подумала Джулиана.
Видимо, Джо прочел эту мысль на ее лице – он вдруг притормозил, полуобернулся и, поглядывая одним глазом на Джулиану, а другим на дорогу, сказал:
– Послушай, я не интеллектуал – фашистам такие ни к чему. Для них важно дело. Теория вытекает из практики. В плане мозгов наше корпоративное государство требует от нас только одного – понимания движущих сил истории. Ясно? Так вот: я их понимаю. – Он говорил серьезным, чуть ли не умоляющим тоном. – У всех этих прогнивших денежных империй – Британии, Франции, США, хотя последняя не совсем империя, а так, недоношенный ублюдок, свихнувшийся на деньгах, – не было души, а значит, и будущего. Никаких перспектив для роста. Я не спорю: нацисты – это уличная шпана. Правильно? Ты согласна? – Он говорил так быстро, с таким количеством итальянских жестов, что Джулиана не удержалась от улыбки. – По Эбендсену, это вопрос вопросов, кто выиграет последнюю битву – США или Англия. Да что за чепуха?! У обоих нет заслуг, нет истории. Что пнем о сову, что совой о пень… Ты читала когда-нибудь статьи дуче? Красивый мужчина. Красиво пишет. Раскрывает подоплеку практически любого события. Старое против нового – вот настоящая причина войны. Деньги – вот почему фашисты ошибочно втянули в это дело еврейский вопрос – против духа масс, который немцы называют Gemeinschaft, общество. К этому пришли и Советы. Коммуния. Согласна? Большевики украли у Петра Первого великодержавные идеи и шли на социальные реформы для достижения имперских амбиций.
«Точь-в-точь Муссолини», – подумала Джулиана.
– Нацистская резня – это, конечно, трагедия, – задумчиво продолжал Джо, обгоняя грузовик. – Но ведь проигравший платит, так было всегда. Возьмем любую из прежних революций, французскую, например, или Кромвеля, с войнами против ирландцев. В немецком характере слишком много философии, слишком много театра. Взять хотя бы эти бесконечные митинги и шествия. А настоящего фашиста никогда не поймаешь на болтовне. Он говорит только по делу. Как я?
– Боже, да ты как помелом метешь! – рассмеялась Джулиана.
– Я тебе объясняю фашистскую теорию действия! – закричал Джо.
Она промолчала, давясь смехом. Но сидевшему рядом человеку ее слова не казались смешными. Джо побагровел, глаза горели, на лбу вздулись вены; его даже трясло. Он снова вспахивал пальцами шевелюру и зло смотрел на Джулиану.
– Не дуйся, – сказала она.
Ей показалось, что Джо ударит ее. Он и руку было поднял, но спохватился и, выругавшись, увеличил громкость радио. Они ехали дальше. Из репродуктора сквозь помехи прорывалась фольклорная музыка. Джулиана снова уткнулась в книгу.
– Ты права, – буркнул Джо, когда прошло довольно много времени.
– Насчет чего?
– Насчет завалящей империи. С вождем-шутом. Неудивительно, что от войны нам не было проку.
Джулиана похлопала его по руке.
– Тьма кругом, правда, Джулиана? Ничто не истинно,