девочка. – Я стояла в свете лампы, босая, в лёгком платье, и бабушка медленно обходила меня, осматривая с ног до головы. – Тело – это твой капитал.
Она слегка наклонилась вперёд, взяла мою ладонь и повела пальцами по скуле, заставляя ощутить её форму.
– Красота – это валюта, которой платят везде. Умные женщины используют её, глупые – раздают бесплатно.
Я кивнула. Я всегда кивала.
Я была хорошей ученицей.
– Мужчины захотят тебя. – Голос её был ровным, как у учительницы, объясняющей правила грамматики. – Они предложат тебе мир. Но мир не получают просто так. Его забирают.
Бабушка убрала руку, прищурившись.
– Ты должна быть лучшей. Не просто красивой – исключительной. Такой, чтобы, когда ты заходишь в комнату, все затихали. Чтобы они смотрели на тебя и понимали: рядом с тобой они ничтожны.
Она учила меня ходить так, будто я плыву по воздуху, учила улыбаться ровно настолько, чтобы это казалось естественным, но не слишком искренним, учила говорить мало, но метко, заставляла читать книги, которые читали те, кто всегда был на вершине.
– Ты должна быть умнее их.
Я училась.
Я не знала, кто мой отец. В этом не было секрета, просто вопрос казался неуместным. У матери были мужчины. Она не смотрела на них как на партнёров, скорее, как на возможности. Бабушка же была той, кто направлял эти возможности в правильное русло.
Я бы назвала это сутенёрством на минималках.
– Деньги – это единственное, что имеет значение.
Я помню, как сидела за кухонным столом, мне было лет семь, и я смотрела, как бабушка ловким движением поправляет кольцо на пальце.
– Ты думаешь, любовь важна? Вон посмотри, сколько бедных дураков умирают в любви, а потом – раз, и их выбрасывают на улицу. А знаешь, кто не умирает? Те, у кого есть деньги. Те, у кого есть власть.
Я молчала. Я не была ребёнком, которому позволяли мечтать о сказках.
Когда дети выбегали во двор, набивали коленки, кричали, смеялись, играли в прятки, я сидела в комнате и училась ходить. Часами. День за днём.
Я училась позировать. Училась владеть своим телом. Училась контролировать взгляд, жест, наклон головы.
В школе меня ненавидели девочки.
Не потому, что я была злая или жестокая. Просто потому, что я была красивой. Это было проклятием и благословением. И я быстро поняла:
Женщины редко любят других красивых женщин.
Зато мужчины…
Мужчины готовы были бросить к ногам всё. Но только если ты достаточно умна, чтобы забрать это сама.
Бабушка всегда говорила:
– Помни, дорогая, мир принадлежит не тем, кто его просит. А тем, кто берёт.
И я брала.
С того самого момента, как в первый раз вышла на подиум.
В одиннадцать лет, после очередной победы на конкурсе красоты, бабушка поняла, что стран СНГ уже недостаточно. Она всегда мыслила глобально, и если уж вкладываться в меня, то не для местных подиумов и съемок, как это было с мамой, а для чего-то большего.