видимо, ему пришлось идти до конца, реализовывая имидж защитника своих студентов, остальные не решились.
– Ясно, семь за против трёх воздержавшихся. Ну, что же, общим голосованием мы утверждаем, что студент Фёдор Дегтярёв невиновен и является пострадавшей стороной, к нему не будут применены никакие дисциплинарные или административные наказания. Вы можете идти, господин Дегтярёв.
Я кивнул и на ватных ногах подошёл к своему месту, забрал вещи и, ни на кого не глядя, направился к выходу. Вслед мне неслись слова Новицкого, касающиеся троицы, что на меня напала.
– А вам, господа, предстоит выплатить стоимость пропавшего пальто, которое, по показаниям кладовщика, было выдано Дегтярёву и уничтожено вами. Куда оно делось – неизвестно, но сам факт его существования, а также выдачи, удостоверяется двумя лицами – вахтёром и кладовщиком, а также накладной. К тому же, так как это заведомая порча казённого имущества, то и сумма выплаты увеличится кратно, а также вам будет назначен штраф за неподобающее поведение в стенах инженерно-духовной академии.
Новицкий перевёл дух и продолжил.
– И насчёт вашей учёбы в академии, должен вам сказать, что вы все…
Дальнейшее осталось для меня в тот момент неизвестным, так как дверь в аудиторию надёжно отгородила меня от всего, что дальше происходило на заседании. Медленно пройдя по коридору, я подошёл к огромному зеркалу и уставился на собственное отражение, пытаясь прийти в себя, ведь только что я пережил очередной этап своей уже по-настоящему взрослой жизни. И дался он мне совсем нелегко.
Из зеркала на меня смотрел немного осунувшийся и одновременно повзрослевший юноша, в форменном мундире инженерно-духовной академии. Синяя форма с алыми лацканами и петлицами подчёркивала принадлежность к людям-носителем дара. Алый цвет – это цвет дара, а синий – цвет мундира студента-инженера.
Я смотрел на себя и видел только усталость в собственных зелёных глазах, лишь они ярко выделялись на осунувшемся бледном лице. Но ничего, все переживания уже позади, меня не отчислили, не наказали и даже поощрили. А уж известие о моём награждении скоро пройдёт слухом по всему курсу, пусть знают, что я умею!
Деньги мне как раз очень нужны, наверное, получится даже к матери не обращаться, а то ей самой тяжело. Все эти мысли промелькнули у меня в голове и тут же ушли. Я устало провёл рукой по лицу, поправил фуражку и побрёл в сторону гардеробной. Пальто я себе, всё же, сшил, помог кладовщик, по доброте душевной дал сукно для него, и весь остаток моих сбережений ушёл на пошив, благо выдали деньги за неиспользованные обеды, ничего, смогу дотянуть до первой сессии, а там есть шанс увеличить стипендию.
Подумать только, тридцать злотых! А ведь её можно увеличить и до сорока, и даже до пятидесяти! Моя матушка получает всего сорок пять злотых, служа в конторе, а тут сын-первокурсник сможет получать больше. Надо направить все силы на учёбу. Я должен, я смогу! Так, мысленно приговаривая про себя, я и шёл дальше.
«Интересно,