возвращаются без помарок. Я хочу отблагодарить свою дорогую подругу, с которой так сблизилась за это время. Скажи мне, мудрая Берта, какой подарок могу я послать высокородной леди Годиве, супруге графа Ковентри, чтобы презент был достоин ее и меня.
Берта задумалась. Она прикрыла глаза и размышляла, иногда слабо вскудахтывая. Лорелея терпеливо ждала. Наконец курица выпорхнула из лукошка, сделала глубокий реверанс и сказала:
– Все знают, ваше сиятельство, что, упражняясь в пении, вы имеете обыкновение располагаться на утесе над Рейном и при этом расчесывать золотым гребнем ваши прекрасные золотые волосы. Привычка эта привела к нескольким несчастным случаям со смертельным исходом для рыбаков, проплывавших мимо. – Фрау Берта потупила очи. – Если вы отправите леди Годиве свой бесценный золотой гребень, этого больше не случится… – Курочка подняла головку, хитро взглянула на графиню и заметила: – С другой стороны, семейные обстоятельства леди Годивы таковы, что она иногда вынуждена проезжать по улицам Ковентри без каких-либо покровов, кроме собственных волос[1]. Расчесав их вашим золотым гребнем, она будет укрыта от чужих взглядов лучше, чем это позволит простая деревянная гребенка. Гребень ваш невелик и не обременит посыльного. Это хороший подарок, как на него ни посмотри.
Восхищенная Лорелея горячо поблагодарила фрау Берту и в знак признательности собственноручно высыпала в ее корзинку целый мешочек конопляного семени.
Устраиваясь спать на своем насесте, Берта с удовольствием думала, как рад будет герр Питер, что теперь остался единственным обладателем золотого гребешка во всем Вюртембергском королевстве.
Замок
Домовой попал во Францию по собственному недомыслию. Когда Дунюшку отдали замуж за французского хлыща, он с горя почти потерял рассудок. Потом выпил меду, сколько душа запросила, добавил бражки и понял, что не покинет любимое дитя, которое качал в колыбели. Припомнил, как приглядывал, чтобы на речном бережку песок не попал ей в глазки. Как следил, чтобы каша варилась без комочков, а в молоке чтобы было много жирной пенки. Как выхватывал камушки из-под ее быстрых ножек, чтобы не упала. Как не допускал к детской кровати Лихоманку.
Забросил он, по правде говоря, из-за Дунюшки все свои дела. Усадьба осталась не присмотрена, кони не приласканы, хлеб всходил по одному только умению кухонных девок. Хорошо, если ключница присмотрит. Да и другие дела всякие… Варенье плесневело от его недогляда. Моль в шубах обнаглела. Балясины на крыльце рассохлись, будто и нет за домом никакого надзора…
А коли так, семь бед – один ответ. Пристроил он знакомого домовенка в родной терем, настращал его не лениться и справлять службу по совести, а сам примостился в сундуке с Дуниной периной из лебяжьего пуха, какую она в приданое получила, и поехал с обозом за тридевять земель.
А там за́мок! С башенками и подвалами, с балюстрадами да