контролировать эти силы.
Даже если не думать о том, что сердце Тава слишком мягко – во зло ему самому или для того, что им предстоит сделать.
Над Сумрачными лесами в ту душную летнюю ночь сияла луна. Деревья были покрыты праздничными украшениями; рыбаки выволокли на берег огромных пластунов и принялись разделывать их. У наблюдающего за ними Дои слюнки потекли. Во всем этом фестивале ему больше всего нравилось то, что ему, как и остальным, позволяют не спать всю ночь.
Большинство взрослых танцевали и пили. Его отец сидел рядом с костром на камне, грея руки над огнем. Дети Сумрачных Лесов постепенно собирались рядом со взрослыми.
Дои выбрал место как можно ближе к отцу – мальчишке нравилось слушать его истории. Воображение рисовало захватывающие картины, и он представлял, как сам участвует во всех этих приключениях. Когда-нибудь и он сможет рассказать свою историю.
Сейчас отец рассказывал о том, как его арестовали за кражу ожерелья и он чудом смог остаться живым, чтобы всем рассказать об этом.
– Ты о чем-то задумался, Дои. Что случилось?
Дои заколебался. Он уже был достаточно взрослым и никогда не был дураком – и все же он никак не мог понять, в чем соль этой байки.
– Эта история не такая, как остальные. Она особенная. Ушар, Сумрачные леса. Ты рассказал нам о местах, о которых мы и без того знаем.
– И тогда о чем ты хочешь спросить?
– Как ты освободился? Ты же был в путах, и на шее у тебя была веревка.
Улыбка отца стала только шире:
– Я, конечно, тебе все расскажу, но ты должен подумать собственной головой. Тебе предстоит побывать в стольких местах, Дои. Я уверен, так и будет. Но невидимые, сковывающие твой разум стены ограничивают твое мышление – и великие дела ты совершишь, только если их преодолеешь.
Отец часами рассказывал историю за историей. И все было совсем не так, как казалось Дои. Он всегда считал, что это просто сказки, а на самом деле оказалось, что это правда. Его отец был вором. Преступником. Человеком, укравшим у одной леди ее дорогое ожерелье.
– Ты кажешься разочарованным, – сказал отец.
– И я действительно разочарован.
– Дои, в каждой истории есть две заинтересованные стороны, а всего того, о чем ты говоришь, попросту не существует. Доброта… Невиновность… Почему леди – невиновна, а вор виноват? Она ведь богачка, так? И в то время, как твой старик спал в грязи, леди дрыхла на шелковых простынях и солдаты охраняли ее сон. Я просто осмелился склонить чашу весов в свою пользу. Совсем чуть-чуть. Иногда существуют очень веские причины для того, чтоб обмануть человека или совершить что-то плохое. Ты понимаешь? Такова жизнь.
Дои кивнул. Ему вдруг показалось, что в глазах отца блеснула страсть, которая так редко появлялась.
– И где тогда это ожерелье, папа? – спросил он.
Отец улыбнулся и что-то достал из кармана. Огляделся вокруг, убедился, что за ними никто не наблюдает и, показав Дои прекрасную белую жемчужину, тут же спрятал ее обратно.
Глаза