золотых монет и бросила их мужчине, более похожему на кузнеца или повара, чем на торговца: столь сильны были у него руки и столь широки живот и грудь:
– Конечно. Все, на что этого хватит. Могу я поговорить с мистером Керионом?
Керион явно не спешил с ней общаться?
– Что привело вас сюда, мадам Гимлор? – с легким раздражением спросил он, возвращаясь к своим делам.
– Нам нужно кое-что обсудить, – сказала она.
– Я не думал, что после нашего разговора вы так быстро ко мне придете. Да еще и со своим головорезом. По крайней мере, теперь я знаю, что вы меня уважаете.
Эдмир свирепо уставился на него, и Гимлор с трудом удержала его, чтоб боец не бросился в схватку. Глаза его горели гневом… Но нет, сейчас он должен был просто молча стоять рядом, показывая, что может быть угрозой. Тихой угрозой.
– Вы льстите себе, мистер Керион. Если бы я хотела, чтобы вы ушли, я не стала бы утруждать себя визитом к вам.
– Вы весьма в себе уверены.
Она уселась на один из деревянных ящиков, которыми был заставлен весь магазин, а Эдмир остался стоять. Ящики были наполнены травами. А раз у торговцев были столь большие запасы, значит, они изо всех сил пытались найти покупателей. Но учитывая, что сушеных трав хватало надолго, торговать ими было весьма проблематично. Эти двое были по уши в дерьме.
– И если вы не хотите, чтобы я ушел, что же вы от меня хотите, мадам?
– Я готова сделать вам предложение. Мне настолько больно его делать, что вы и представить не можете, но, если я объясню, почему я это предлагаю, вы все поймете.
– Боже-боже! Предложение. Слышишь, Кексим? Звучит просто прекрасно.
Она решила не обращать внимания на насмешки. Она сглотнула и продолжила:
– Я хочу, чтобы вы взяли на себя ту же обязанность, которую выполняли раньше. Чтобы вы стали стражем Гелеронды.
Глава 9
Святой король
Мои кошмары со мною. И я вновь и вновь вижу мгновения, когда они восстали.
Трое слуг сновали вокруг Орберезиса, подготавливая ему платье. Мужчина едва мог стоять на ногах, настолько сильной была головная боль. Сейчас он уже научился различать ее разные виды. Иногда боль проходила полосой по лбу. Иногда он чувствовал мучительное давление в висках. Это было еще терпимо. Гораздо хуже были мигрени. Тогда ему казалось, что где-то у него в голове образуется странный комок – иногда сбоку, иногда на лбу, иногда сзади, – который неустанно бился и пульсировал, отчего он чувствовал дикое утомление, понимал, что он побежден и ослабел. И все, что ему оставалось, это лишь сжимать зубы. Хотя гораздо хуже было то, что ему предстояло не только игнорировать эту удушающую боль, но и пытаться сохранить образ бога.
Слуги работали молча и безустанно, снимая мерки и стараясь, чтоб мантия как можно лучше села на стройное тело. А сам Орберезис едва мог спокойно устоять. Он понятия не имел, понимали ли это слуги и были ли они верующими, но они явно знали, кто он. А потому своей кротостью