тростника поменьше, и заточить растопыренные острия, образовав иглы. Это всё. Пять минут – и у тебя отличный гарпун. Именно так мы делали в детстве и ловили самую крупную добычу, не размениваясь на мелочь, а добывая среди заливных болот огромных рыбин, которыми потом питались по несколько дней. С тех пор я на рыбалку больше не ходил ни разу, но навыки никуда не ушли, а размер рыбин был раза в два больше, чем самая крупная, которую удавалось нам тогда затыкать палками в заболоченной речушке.
Самым сложным оказалось вытащить бьющуюся тушу. Даже насаженная на гарпун, зверюга отчаянно сопротивлялась и пыталась напасть на своего обидчика, клацая клыкастой пастью. Килограммов десять, не меньше, прикинул я вес трофея, когда на берегу стукнул его по голове камнем, прекратив сопротивление.
Надрезал шкуру и приложил локоть. Рыба была съедобна. Мне этого хватит на несколько дней, но одно дело – хватит, а другое – азарт. Пообещав себе засолить или просто запихать про запас в криптор всё, что не смогу сразу съесть, опять поднял гарпун. Вода была ледяная и обдавала холодом даже через комбинезон. Решил рыбачить, пока не замёрзну. Окончательно окоченев, выбрался из воды минут через сорок.
Моими жертвами стали ещё шесть рыбин размером не меньше. Самое сложное ожидало на берегу, когда добыча, словно взбесившись, пыталась достать меня клыкастой пастью, и приходилось использовать полюбившийся булыжник. Переполненный азартом, но невероятно замёрзший, я немного погрелся у костра, а потом до ночи резал рыбьи спинки, пластая на тонкие кусочки. В мясе не было никаких токсинов, и можно есть даже сырым, что я и сделал с парой кусочков, слегка присыпав солью из набора колониста.
Филе оказалось чрезвычайно нежным. Часть рыбьих спин отправил в криптор, а остальное, слегка присыпав солью и сахаром, развесил на ближайших кустах. Кустарник как будто специально создавали для рыболовства. Листвы мало, зато колючки оказались длинными и острыми, торчали под подходящим углом, и оставалось лишь развесить куски добычи.
Я срезал только спины, а остальную часть туш положил в пластиковый пакет и опустил в воду. Разделывать всю тушу было лень. Если стая закончится, а рыбы уплывут вверх, перепрыгивая через небольшой водопад, то у меня и так столько свежатины и развешанных на кусте кусков, что одному человеку просто не одолеть.
Свет дерева уже совсем ушёл, и я услышал чавканье. В сторону звуков, которые шли от кустарника с рыбными припасами, швырнул снятый с ноги башмак.
– А ну фу! Это моё!
Чёрная тень метнулась в сторону. По зелёной точке на интерфейсе импланта я увидел, как меня обошли по кругу, и Кусь с совершенно невинным видом вышел с другой стороны от кустов, косясь на небольшой костёр.
– А башмак где? – удивился я. – Мой прошлый пёс приносил.
На меня посмотрели шесть внимательных глаз и облизнулись.
– Ага, всё-таки что-то сожрал! Ну как я мог забыть о тебе? Я же не могу всё в одну рожу сожрать, – сообщил я внимательно смотрящему