что в конце разговора Хардинг лишь жалобно спросил: «Нельзя ли все же прекратить постройку кораблей? Или хотя бы строить их меньше?» – на что Вильгельм ответил: «В таком случае мы будем сражаться, поскольку это вопрос нашей чести и достоинства». Он якобы посмотрел Хардингу прямо в глаза, после чего последний залился краской, низко поклонился и попросил прощения за свои «необдуманные слова». Кайзер был доволен собой: «Разве я не дал достойный ответ сэру Чарльзу?» Бюлов с трудом мог поверить этому рассказу, и его подозрения были подтверждены коллегами, присутствовав шими при этом разговоре, который, по их словам, был вполне дружественным. Хардинг говорил откровенно, но с уважением – да и кайзер тоже сохранил хорошее настроение.
Тот факт, что эта беседа не привела к росту взаимопонимания между Англией и Германией, печален, но не удивителен. Предупреждения Хардинга насчет того, что в ответ на рост темпов строительства германских боевых кораблей общественное мнение вынудит кабинет принять собственную контрпрограмму расширения ВМС, – были проигнорированы. На самом деле, по словам Бюлова, Вильгельм покинул Кронберг в убеждении, что ему удалось доказать английским гостям правоту германской позиции. Кроме того, Мольтке[354] – начальник Генерального штаба германской армии – уверил Вильгельма в том, что Германия в военном отношении была полностью готова к конфликту. Таким образом, у немцев не было причин осторожничать или ограничивать размах своих кораблестроительных программ. Вильгельм уверял Бюлова: «С англичанами работает только откровенность. Беспощадная, даже жестокая прямота – вот лучший способ вести себя с ними!»[355]
На деле же британцы только укреплялись в своих подозрениях. В том же году их еще больше встревожил один шаг, который на самом деле был совершенно невинной попыткой германского флота поддержать национальное кораблестроение. Данцигская верфь Schichau осенью обратилась с просьбой заранее заключить контракт на постройку одного из крупных боевых кораблей, запланированных на следующий год. Руководство компании опасалось, что в ином случае ему пришлось бы уволить многих опытных рабочих, – да и вся городская экономика в этом случае неизбежно пострадала бы. Примечательно, что Данциг, уже будучи Гданьском, вошел после 1945 г. в состав Польши, а Schichau стала частью крупной судоверфи имени Ленина, где в 1980-х гг. развернуло свою деятельность движение «Солидарность». Руководство флота согласилось на это, и, хотя дата, назначенная для спуска корабля на воду, осталась прежней, такое решение сильно встревожило Британию. Той осенью английский военно-морской атташе в Берлине сообщил своему руководству, что немцы приступили к постройке дополнительного линкора, и англичане пришли к верному по существу, но основанному на ложных данных заключению, что немцы ускорили темпы усиления своего флота[356].
В это