ко в одном первые будут всегда превосходить вторых – отсутствием чувств и последствий от них. Мы не идеальны, но сейчас почему-то всем стараемся показать обратное. Сверх человек сегодня – это жалкая попытка сравниться с Мартином Иденом, оборачивающаяся людям финалом еще в самом начале.
Дайте молодым умам выбор: жить здесь и сейчас, наслаждаясь простотой удовлетворения своих потребностей, или же попытаться увязнуть в какой-нибудь теме, сулящей им в самом начале страдания и ограничения. Определяющим выбором ближайшие пять – десять лет я вижу лишь первый. Люди сами себя к нему привели, помогая друг другу. Но таков удел, ведь мы не какая-нибудь ходячая система, хотя в ней находимся, создавая каждый день новые правила, желания и цели, вновь помогая друг другу. Королей – советников в пещере стало бесчисленное множество, я бы сказал, каждый им уже так или иначе стал. Мир меняется. Обязанность каждого – под него подстраиваться, следуя распорядкам и желаемой реальности, превратившейся уже только в реальность.
Теперь о книге.
Каждое из своих творений я старался и стараюсь делать реалистичными, хотя и ощущаю, как это порой оборачивается мне неудобствами. Вероятно, этому произведению требуется большая фантастичность, невероятность событий или их более изобильная красочность, однако сейчас мои руки и перо не подвластны представить подобное в другом свете – под вуалью скрытой чистой поэзии. «Я хотел, но не мог» – так опишу свой ранний «профессионализм». Изъяны есть были и будут, но это решаемый вопрос – на это просто потребуется время и мое любимое воображение, а местами отказ от снисхождения к приятным и привычным чувствам читателя и редактора.
Хосни.
07.04.25
ГЛАВА I
По парку медленно расстилались листья цвета темного турмалина. Холодный свет фонарей ярко освещал серую узорчатую дорогу, со стороны которой летели рваные куски белого хлеба прямиком в рот стеклянным селезням и тучным уткам, что выпрыгивали из пруда и осаждали своих кормильцев. Люди долгое время упорядоченно скитались из одной стороны парка в другую, но это были лишь силуэты – лиц не было видно, мысли загораживали их, делая чем-то вроде призраков.
Всегда было странно замечать, как эти люди внезапно исчезают под гнетом твоих мыслей или затяжных увлекательных разговоров, так что в конце ты обнаруживаешь ровным счетом ни одного запомнившегося лица, хотя они буквально маячили перед тобой. В придачу остается и совершенно пустой парк, ветер в котором больше не теплый, свет фонарей пустой, а табор всей живности безжизненный и застывший где-то в тени, так что его не найти.
Мои ноги понесли меня домой, но также внезапно остановились, как и недавняя жизнь здесь. Через три скамьи от моей оказался осунувшийся старик, чей взгляд видел намного больше, чем все. Кажется, сейчас он совершенно в другом мире, возможно, в прошлом, возможно, в будущем.
Его взгляд был взглядом мертвеца. Я не хотел его прерывать, однако последние одинокие ночи взбудоражили мое тело и голову, так что разум прямо требовал разговора, особенно учитывая, что чем-то сейчас мы были похожи.
Колеблясь и пытаясь собраться с мыслями, я еле дошел до лавочки, так что теперь я мог ее коснуться, присесть или, лучше всего, поприветствовать незнакомца, начав с ним диалог; что в итоге я и сделал.
– Трудная ночка? Не возражаете, если я присяду?
Блуждающий в мире ином взгляд прояснился; теперь я был в его поле зрения и досягаемости.
– Конечно-конечно, молодой человек, я буду рад вашей компании. А что касается ночки, то в чем-то вы правы.
Мурашки по коже пронеслись волной по всему телу. Передо мной сидел старик лет семидесяти, если не больше! Но его голос…он был таким молодым. Его и без темноты мрачные глаза выглядели по истине пугающе: радостно натянутые в форме рыбы они еле сдерживали взгляд потерянного и несчастного. Улыбка расплывалась, однако нельзя было заметить всю ее топорность и наигранность, ведь неудачно приложенные волосы скрывали уголки и складки губ, так что в итоге желаемый образ счастливца с его стороны превращался в образ погибшего сумасшедшего. Волосы. С его головы свисало бездумное количество упругих, сальных прядей, из-за которых его голова казалась окутанной в какой-то платок.
Одежда. Я не обратил внимание на его одежду, так как времени на размышление о ней не было, а злоупотреблять этим в момент приветствия было бы высокомерно.
Я присел.
– Наверное, сейчас я самую малость неважно выгляжу, да? – начал незнакомец.
– Вероятно.
– В обычное время я не задаюсь такими вопросами, даже если разговариваю с людьми, подобными вам.
Я молчал. Неловкое начало разговора. Хотя мне это даже на пользу – теперь я действительно не думал о его внешности, больше всего меня интересовала ее история становления.
Каждый раз, проезжая мимо людей, я предаюсь восхищению их образу, который складывался из проблем, горя, счастья, надежды и любви. Только сама мысль о том, что эти люди переживают всю свою жизнь точно такими же эмоциями, что есть и у тебя, ломает мое самомнение о моей неповторимости