для тех, кто ищет простых ответов. Она для тех, кто готов заглянуть в тени прошлого и увидеть то, что скрытаза ними. Для тех, кто понимает: иногда самые важные истории не дают однозначных ответов.
Если вы решились, добро пожаловать. Но помните: однажды начав, выуже не сможете убежать….
Глава 1. Начало.
Вторник: Смерть обыденности.
Тетрадь нашла меня в тот момент, когда я меньше всего этого ожидал. Её потрёпанные страницы хранили не только моё имя на обложке, но и секреты, которые ещё предстояло раскрыть. Каждый шорох её страниц звучал как призыв из другого мира. Когда мои пальцы коснулись старой обложки, воспоминания нахлынули будто волна. Это была не просто тетрадь – это был портал в прошлое, которое я так отчаянно пытался забыть.
Но теперь она снова была здесь, напоминая о том, что прошлое невозможно стереть. Я сидел за столом, уставившись на её обложку, и чувствовал, как внутри всё сжимается. Что-то в этой тетради казалось слишком правдивым, слишком живым для того, чтобы быть плодом чужого воображения.
Внутри она была как моя личная библия. Её страницы хранили мою веру, мои заповеди, мои законы бытия. Каждый рисунок, каждая каракуля казались мне сейчас важнее, чем когда-либо. Это был мой мир, созданный тем мной, который ещё верил в счастье.
Первое, что застало меня врасплох, был этот рисунок. Тот самый, с родителями. В двадцать три года я уже забыл их лица. Их улыбки, которые когда-то приносили мне тепло и покой, растворились в памяти, как старые фотографии, выгоревшие на солнце. Даже если я пытался вспомнить их, перед глазами возникали только бесконечные ссоры, крики, хлопающие двери и мои слёзы, эхом разносившиеся по пустым комнатам.
Но этот рисунок… Он был другим. Здесь не было злости или боли. Только три фигуры, соединённые руками, даже без лиц. Как будто ребёнок внутри меня хотел сказать: «Не важно, кто они. Важно, что мы вместе». Но почему тогда я чувствовал себя таким одиноким? Почему эти простые штрихи вызывали во мне такой комок противоречивых эмоций?
Призрак прошлого.
“Внезапно раздался резкий звонок в дверь”
Мои размышления тут же разбежались как тараканы при включении света. Сердце, которое только что билось спокойно, теперь колотилось так сильно, будто пыталось вырваться из груди. Звук звонка эхом отдавался в ушах, словно кто-то специально нажимал кнопку снова и снова, хотя я был уверен – это был всего один короткий сигнал.
Я медленно подходил к двери, будто боясь того, что ждёт меня за ней. Каждый шаг отдавался в голове гулким эхом, словно я шёл не через коридор, а через собственные воспоминания. Облокотившись на ручку двери, я замер, решив беззвучно посмотреть в глазок.
И мой неожиданный стресс был оправдан. Сквозь маленькое стеклянное окошко на меня смотрели два глаза – те самые, которые я пытался вычеркнуть из своей памяти. Катя? Удивился я. Что она тут забыла? Но мои короткие размышления прервал слабый стук в дверь. В панике я подумал, что моё мнимое подглядывание раскрыто, но услышал её голос:
– Максим? Ты дома?
Чуть дрожащим голосом я пробормотал, что открываю. И вот дверь открыта, а передо мной она – чьё имя я так усердно выбивал из своей головы. Сегодня день прошлого? Убежав куда-то в мысли, я не произнёс ни звука.
– Привет, Максим, – отчётливо зазвенели у меня в голове её слова. Каждая буква в её простом приветствии отдавалась криком и ужасом в моей пустой голове.
– Привет, Катя, – едва выдавил я, жестом предлагая зайти.
Катя вошла, озаряя прихожую своей теплотой. Она всегда была такой – светлой, даже когда причиняла боль.
– Максим, всё хорошо? Ты какой-то бледный, будто призрака увидел, – сказала она с мягкой улыбкой.
– Ну как тут не удивиться? Ты же уехала жить в Москву, чтобы найти себя. И получается, уже нашла, раз стоишь в моей прихожей, – сказал я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри всё кипело.
– Нет, – ответила она, не глядя мне в глаза. – Я приехала сюда на месяц к родителям.
Как ты вообще?
– Живой, – коротко ответил я, избегая её взгляда. Мои глаза скользили по стенам, будто там могли быть ответы на вопросы, которые она не задавала. – А ты? Уже нашла то, что искала в Москве?
Она на секунду замолчала, словно решая, стоит ли говорить правду. В её молчании было что-то тяжёлое, как будто слова, которые она хотела произнести, были слишком хрупкими для этого момента.
– Не знаю… Может, и нет, – наконец произнесла она, опуская глаза. – А ты? Ты всё ещё рисуешь?
– Нет, – коротко ответил я, чувствуя, как внутри всё сжалось. Взяв небольшую паузу, я продолжил: – Перестал, как только мы расстались. Пропало всё рвение к живописи. Да и в работу ушёл с головой, поэтому времени в любом случае не было.
– Жаль, – сказала Катя, и в её голосе прозвучала настоящая грусть. Она посмотрела на меня, и её глаза показались мне слишком чистыми, слишком открытыми