мимо рядов гостей, выстроившихся, чтобы нас проводить. Мужчины хлопали Нино по плечам. Женщины, в глазах которых читались жалость и сочувствие, ловили мой взгляд. Джулия, явно встревоженная, прижалась к мужу. Я быстро отвела глаза.
– К неизведанным землям!
– Мы хотим увидеть простыни!
Были и другие комментарии вроде этих, и от них мой желудок стал твердым как камень.
На лице у Нино никак не отражалась его реакция на эти крики. Он крепко сжал мое запястье, и я была этому рада, потому что его руки возвращали меня в реальность, не давали мне потеряться и мысленно провалиться в прошлое.
Римо и Савио держались неподалеку, пока мы шли по длинному коридору. Тому самому, что хранил много детских воспоминаний, в основном плохих. Сегодня ночью этот список пополнится воспоминаниями похуже.
Мы дошли до двери из темного дерева, ведущей в главную спальню. Позади нас столпились десятки мужчин.
– Не стоит трахать свою молодую жену у стены, помнишь? – усмехнулся Римо.
Я вздрогнула, и пульс мой резко подскочил. Нино крепче сжал пальцами мое запястье.
– Римо! – прорычал он, и от его голоса страх пронзил каждую мою клеточку.
– Повеселитесь там! – крикнул Савио, ухмыльнувшись.
Фальконе решат, что их предали. В обмен на перемирие чудовищам из Лас-Вегаса должны были принести в жертву девственницу. Но мне не дали шанса остаться невинной. У меня отняли этот выбор. С болью вырвали.
Страх, пронзительный и грубый, скребся у меня в груди, пока муж вел меня в комнату перед нашей первой ночью, оставляя за закрытой дверью ухмыляющиеся лица своих братьев. Нино меня отпустил, и я сразу же отпрянула от него.
Прошло уже шесть лет, но эти воспоминания все еще будят меня по ночам. Я так боялась близости с мужчиной, с любым мужчиной, но особенно – с этим. С моим мужем.
Остановившись в нескольких шагах от кровати, я окинула взглядом белые простыни. Те самые, на которых утром моя семья захочет увидеть пятна крови.
Только ее там не будет.
Я осторожно подошла ближе. Кровь была в мой первый раз, и во второй, и даже в третий. Боль, ужас и мольбы. Тогда простыни еще не демонстрировали. Наша горничная, которая ни разу не пришла мне на помощь, их уносила.
Сегодня я не буду ни о чем умолять. Много лет назад она не помогла мне остановить моего мучителя. Не остановит она и моего мужа.
Я всякое о нем слышала. И видела его в клетке. Единственным моим утешением было лишь то, что я сомневалась, что ему удастся сломить меня больше, чем ломали все эти годы.
Я не могла оторвать глаз от кипенно-белых простыней, таких же, как мое платье. Символ невинности, который не имел ко мне никакого отношения.
– Это – ваши традиции, не наши, – промолвил Нино спокойно, но достаточно громко, чтобы выдернуть меня из размышлений.
Я придала лицу невозмутимое выражение.
– Зачем же тогда им следовать? – Я обернулась. Меня выдал голос. Слишком тихий и с нотками ужаса, который, как я