не расслабишься, у тебя будут разрывы.
Я резко открыла глаза, и по моим щекам скатилось несколько слезинок. Он нависал надо мной, опираясь на одну руку. Высокий и сильный. Нет. Нет. Нет. Нет.
– Попытайся расслабиться. – Нино подошел ко всему с таким безразличием. Он взглянул на следы, которые слезы оставили у меня на щеках и шее, и они его совершенно не впечатлили. Я попыталась расслабиться, но это оказалось абсолютно невозможным. Мои мышцы сковал страх. Он едва заметно, почти неодобрительно, покачал головой:
– Не получается. Мне придется сильно надавить, чтобы пробить твои напряженные мышцы и полностью в тебя войти.
В моей голове снова стали проноситься воспоминания из далекого прошлого, и я ощутила, как к горлу подступила горькая желчь.
И тут что-то внутри меня… прорвалось. Что-то мрачное, полное страха и глубоко закопанное. Я уже не могла держать это в себе.
Из моего горла вырвалось душераздирающее рыдание, и мне стало больно от воспоминаний, которые оно принесло. Я крепко прижала ладони к лицу, а потом сжала их в кулаки и надавила на закрытые глаза. Стараясь выкинуть воспоминания из головы, я попыталась выцарапать их оттуда, точно так же, как тогда, много лет назад, исцарапала дядю. Но как и в прошлом, сейчас у меня не было выхода.
Я не могла дышать. Не. Могла. Дышать.
И мне хотелось умереть. Мне нужно было избавиться от боли. Я так не хотела снова переживать этот ужас.
Сильные руки обхватили мои запястья и потянули вперед. Я сопротивлялась и вырывалась, но они были непреклонны, пока мои кулаки наконец не оторвались от лица. Я резко распахнула глаза, мое зрение затуманили слезы. Сквозь пелену начала проявляться пара пронзительно глядящих на меня серых глаз, а потом они стали единственным, что я видела. Единственным, что я могла видеть, и всем, что имело для меня значение.
Такой спокойный. Бесстрастный. Холодный.
Именно в чем-то подобном я и нуждалась. На фоне наполненного ужасом ада он напоминал прохладный поток. Блаженно безразличный. Я пристально смотрела ему в глаза, смотрела долго, и он отпустил меня, после чего я впустила в легкие первый вдох. Я снова могла дышать, и лицо моего мужа стало четким, а взгляд его прищуренных глаз показывал, что он слишком много знал.
Опустив взгляд на его подбородок, я потянула руки, чтобы он ослабил хватку на моих запястьях. Он отпустил меня, и я положила ладони на колени. На свои голые колени. Он, тоже абсолютно голый, стоял возле меня. Судя по всему, во время панической атаки он меня усадил.
Да, это была она. Он понял, что со мной что-то точно было не так. Сглотнув слюну, я подтянула колени к груди.
Вот бы он меня сейчас убил. После того, как меня изнасиловал дядя, мне часто хотелось умереть.
– Что с тобой случилось? – без всяких эмоций спросил он меня.
Сначала мне захотелось солгать, но я врала слишком долго. К тому же у меня возникло ощущение, что он и так все понял.
– Мне было тринадцать, –