Эй, ты в норме?
– Нет, – жалобно стонет она. – Хочу спрятаться, и чтобы никого не видеть и не слышать. Голова гудит, нос не дышит. Еще и кашель замучил.
Приближаюсь к ней, с каждым шагом попадая в ореол ее тепла, и сажусь рядом на банкетку. Протягиваю руку и касаюсь ее лба, Гелла блаженно выдыхает и по-кошачьи ластится, в ожидании, что я продолжу гладить ее по голове. Это даже в некоторой степени заманчиво.
– Жара, кажется, нет. – Лоб прохладный, но покрыт испариной, будто только что была температура.
– Нет, у меня голова болит. Очень.
– Знакомо.
– У тебя часто болит голова?
– У меня мигрени.
– А мигрень – это не головная боль?
– Ты даже не представляешь, насколько это разные вещи. – Мы улыбаемся друг другу.
– Пустишь меня на свои шторы поваляться?
– Они мои? Ты же говорила, у нас тут все общее.
– Нет. Шторы – твои. Колонки, – она кивает на гору хлама, которая только разрослась за то время, что мы с Геллой соседствуем, – мои. Танцевальный класс – наш.
– Я разрешаю тебе лежать на моих шторах, но только сегодня. Раз уж тебе плохо.
И поддавшись желанию узнать, такая ли на ощупь Гелла мягкая, как кажется, осторожно беру ее на руки и несу к сцене, по ступенькам и на мою постель из штор.
– Я что, сплю и во сне мой друг-грубиян носит меня на руках?
– Я тебе не…
– …Друг, я помню.
И все равно звучит, будто мы друзья, она умело играет словами, а я все время остаюсь в дураках, но это интересный спорт. Он круче, чем скандалы и примирительный секс, быть может, даже круче вспышек ревности, той самой, настоящей, с выяснением отношений. Гелла меня путает. И наш формат общения мне совершенно непривычен.
Скандала снова не случается. Вместо этого мы лежим рядом, она переползает все ближе, пока не оказывается на моей груди. Утыкается в меня лицом, прячется за своими волосами. Ее рука оказывается на открытой полоске кожи моего живота, там, где свитер задрался, но ее это совсем не смущает, или она уже спит? Кажется, мне везет больше, чем Зализанному?
– И ты что, просто уснешь? Мы не виделись четыре дня. И ты вроде опять меня игнорировала, как последняя стерва.
– А ты прям очень хочешь поругаться? Это же так скучно…
И будто чтобы убедить меня еще больше, Гелла начинает возиться, устраиваясь удобнее. Любительница обнимашек получила свое и пользуется этим на всю катушку. А я поддаюсь, и это немного ванильно. Но она засыпает, расслабляется и начинает скатываться на шторы с моей груди. Я мог бы придержать ее рукой, а мог бы дать ей свалиться и спокойно заняться переводом.
Прежде чем решение будет принято рационально, моя рука оказывается на ее спине, а потом и вторая тоже, и вот мы уже лежим, переплетая руки и ноги.
И что мне теперь делать со своей злостью? Во что сублимировать? Решу чуть позже.
Что я чувствую?
Удовлетворение и спокойствие.
Глава 9
Вернись с небес на землю
Пробуждение