сейчас живёт? – уточнил я.
– Спустился в долину, ищет себе новый дом. Он говорит, что от ветряков у него постоянно болит голова и он не может спать. И думать тоже не может.
– Это он сам тебе сказал такие слова? – Ульяна уже метала в меня дротики своими глазами, и чаще попадала.
– Да, мы иногда болтаем с ним у реки. Он очень добрый и пугливый. Сказал, что теперь у этих людей появились ещё более мощные белокрылые собеседники закрытых глаз. А он не нужен и может уйти.
– Получается, он теперь тоже мигрант-переселенец, как и мы. Только он ещё не пришёл, но уже в пути. Мы можем его понять, – подытожил я.
Ульяна стала торопливо собирать застолье, организованное на плоском булыжнике, давая понять, что разговор окончен и пора спускаться вниз – в город.
Всю дорогу обратно мы преимущественно молчали. Остался последний поворот, и финишная долгая пыльная прямая ‒ вниз. Итулль убежал далеко вперёд, и я осторожно нарушил задумчивость шагов.
«“Собеседник закрытых глаз” – какое ёмкое название. Мы все часто ведём внутренний диалог. Но кто этот собеседник, когда наши глаза закрыты? Этот человек, к которому мы обращаемся, – наша копия, только хуже, и это критика с осуждением? Или, наоборот, это кто-то лучше, кто заботится и любит нас? Может быть, он реалист, и тогда наш диалог скорее напоминает собрание, где мы планируем и распределяем ресурсы? Это пессимист или оптимист? А может, это вовсе не человек, а, например, крылатый лось или другой персонаж из книг, мультфильмов или фильмов? Интересно, с кем разговаривают психологи? К кому ты обращаешься, когда закрываешь глаза?» – размышлял вслух я.
Далее я запишу пересказ эмоционального ответа Ульяны. Слова из неё всё лились, словно вырывались водопадом с зажатой высоты и в свободном падении гулко уносились по склону в воды океана.
«Скорее всего, этот мой собеседник – дракониха по имени Боюсь. Моё яркое воспоминание из детства – каштановые качели. Два каштана так крепко переплелись ветвями в саду, что качели дедушка прикрепил к ветвям разных каштанов. Поэтому я летала на этих качелях по витиеватой траектории в угоду ветру и балансировке. Потом я чуть подросла и качели заменили уже на широкие качели-лавку. На них можно было прилечь, укрыться пледом. Там я читала и дремала под шум листьев, мечтала и смотрела только вверх, сквозь купол крон на лучи солнца и голубое небо. И тогда я начала разговаривать с принцессой по имени Творожная. Это был собирательный образ всех моих любимых девичьих героинь. Эта принцесса была мудра, задорна, благородна и заботлива ко мне. Но чем старше я становилась, тем менее было видно эту принцессу. А сейчас она совсем исчезла.
Наверное, дракониха её сожрала. И дракониха эта, скорее всего, зовётся Боюсь. Страх за себя, страх за ребёнка, страх, страх, страх… Эта огромная животина заняла всё место внутри. И очень нервно и истерично на всё реагирует, кого зубьями проколет, а кого и огнём испепелит. Так себе собеседник, но