оспой лице. Это влияние ведётся, вероятно, с тех легендарных и мифических времён, когда на довольно пологих холмах смешались ошмётки арийских армий, орды черемис, хохляцкие курени и неописуемые ссыльнокаторжные выселки всех мастей и видов, принуждённые маятся в Сблызнове по причине его сугубой удалённости от всех столиц. Селились здесь и такие племена, о которых сказать что-либо вообще невозможно. Чинальдюги, к примеру! Или салотупы! Мясотёры наконец!
Приснопамятную историю Сблызнова приурочивают к недолгому правлению свирепого конунга Свинельда Йогурда Рыжего, чьи крутые ладьи как-то по ошибке причалили к глухому и дикому берегу, названному впоследствии Сан-Репой а в те времена называвшиеся Северной Лаурентией и не смогли от него оторваться.
Блаженная страна металла и опилок, в которой конунг всуе претерпел…
Кардинал Фалоцетис и отец Портфолио немотствовали всуе…
Свинельд Куцый, Дефолт Кряжий, Адъюлт Тёмный, Асрулл Квёлый и примкнувший к ним вертлявый Дауд Шварценклац сопровождали его во всех афёрах, но не уберегли. Он отправился в плавни караулить удачу, попал в засаду свайного народа и в камышах лишился носа и подбородка.
В дальнейшем он не оставил охоты к рискованным мероприятиям, хотя стал осмотрительнее.
Конунг не оставил по себе надёжной славы и по всей видимости не рассматривал территорию нынешнего Сблызнова как место, где хочется умереть на лоне природы, сочиняя басни. Вообще же мне тяжело говорить о людях, мечтающих отдать богу душу на лоне чего бы то ни было, лоно служит обычно другим целям. Так ли это, не так ли, но принято считать, что в то время был здесь склад награбленного добра. Всё имущество свирепого конунга хранилось тогда в двух покосившихся сараях, расположившихся буквой «Г» у излучины реки. Охранял их по свидетельству местных жителей один подслеповатый мужичонко, про которого ходили слухи, что у него на руках и ногах по шесть пальцев и в совокупности два члена. Конунг верил в чудеса и ожидал их от всего окружающего с неистовостью, достойной лучшего применения, поэтому, видать и приютил чудо природы.
Издалека взывала к нему нежная, прекрасная подруга Галлимундия, торопила оставить дикие брега и поспешить к ней, изнывающей и неосеменённой. Дуализм разрывал героическое сердце мужественного завоевателя, хотелось и того, и этого, пятого и десятого, как выбрать? Что делать? Нос конунга зажил и больше не болел. Конунг бросился в обратный путь и через восемь месяцев блужданий по нехоженным тропам Лаурентии сжимал свою тёплую подругу в горячих объятиях. Герцогиня кончила век трагически – она погибла, понюхав носки своего возлюбленного.
Её преждевременная смерть переменила нрав Конунга. Некоторое время по традиции, о которой он вычитал в «Смерти Короля Артура» Томаса Мелори, он носил траур и заливал своё горе желудёвой брагой, настоенной на столешнице. Ничто не вечно под луной. Через год его