медленно встал, подошел к нему и начал говорить, глядя прямо в глаза. В глазах главного был лед:
– Я дал приказ за твоими следить, за женой и дочками. Деньги не привезешь, им не жить.
Молча, Алик покинул кабинет. «Что ж – подумал он – с волками жить, по-волчьи выть».
– Мужчина, мужчина, вам плохо? – услышал он легкий прибалтийский акцент. Кто-то аккуратно хлопал его по спине.
В соседнем кресле, рядом с Аликом сидела блондинка с короткой стрижкой, приятными и в то же время необычными чертами лица. Скулы были широковаты, надбровные дуги несколько выдавались вперед, однако, легкий загар на лице и бирюзовый цвет глаз сглаживали эти, пожалуй, недостатки. Алик немного успокоился, перестал рыдать, вытер глаза и выпрямился.
– Да нет, уже лучше, спасибо.
После небольшой паузы соседка продолжила:
– Это ужасно, умереть молодой.
Сосед не был настроен на диалог, тем более на такую сложную тему, поэтому промолчал.
– Мне страшно – выдохнула девушка и крепко прижалась к Алику. Он почувствовал, как быстро бьется ее сердце, рука машинально начала гладить девушку по голове. А самолет продолжал двигаться по небу.
Инга
– Вставай дочка, вставай, сегодня праздник – услышала она приятный голос отца и почувствовала мягкое прикосновение сильной руки к плечу.
Сквозь пелену, просыпающегося взгляда, постепенно начали проступать черты его улыбающегося лица. До боли родными были эти голубые, глубоко посаженные глаза и нос картошкой, и, постоянно вихрастые, пегие волосы.
Она не сразу вспомнила, что сегодня день, которого она так долго ждала, и, который, несмотря на праздничность, вызывал в душе ее противоречивые чувства. День этот был, первое сентября. Противоречивыми же чувства были потому, что с одной стороны, мама и папа рассказывали, как это будет здорово: придут нарядные дети с цветами в сопровождении счастливых, улыбающихся родителей, будет торжественное настроение, будут поздравлять, все станут веселые и радостные; с другой, ей не давали покоя язвительные замечания старшего брата Йонаса с ухмылкой говорившего о занудных уроках, домашних заданиях, которые отнимают время у телевизора и дворовых игр, о злых учителях и тому подобное. Маме и папе Инга верила больше, но все же, слова брата, как она ни хотела этого, не казались ей полной выдумкой.
Легкий, уже осенний ветерок, заносил в комнату остатки воспоминаний о лете. На спинке стула лежала выглаженная коричневая форма, а поверх нее, белоснежный кружевной фартук. После завтрака она надела форму и долго смотрела на себя в зеркало и не могла насмотреться. Боже как красиво! Наверное, так выглядят принцессы из сказок. И у них обязательно есть такие большие, красивые банты.
– Инга, давай быстрее, мы опаздываем – позвала мама.
И вот они идут всей семьей по уже проснувшимся, озаренным ласковым солнышком, улочкам Каунаса. Она держится за крепкую руку отца, в другой руке несет большой букет гладиолусов, ощущения от ранца за спиной непривычны