его:
– И еще, сеньор Дюпон. Если вы действительно решитесь пройти ритуал аяхуаски… будьте готовы встретиться с самыми темными уголками своей души. Не каждый выдерживает такое путешествие.
Морис кивнул и вышел на палящее солнце Рио. История становилась все более запутанной и опасной, но это только разжигало его интерес. Тайные общества, древние проклятия, шаманские ритуалы – всё это было далеко от его обычных расследований в Париже.
Он решил немедленно отправиться в Национальный музей на поиски Изабель Сантос. Но едва он отошел на несколько шагов от магазина Мендеса, как заметил двух крепких мужчин в темных костюмах, явно неуместных в жарком климате Рио. Они стояли у черного автомобиля и внимательно наблюдали за ним.
Морис свернул в ближайший переулок, ускоряя шаг. Звук шагов за спиной подтвердил его опасения – за ним следили, и очень профессионально. Похоже, "Хранители Изумрудной Тропы" уже знали о его прибытии в Рио.
Преследование превратилось в настоящую погоню, когда Морис, петляя по узким улочкам старого города, пытался оторваться от преследователей. Он нырнул в оживленный рынок, проталкиваясь через толпу, опрокидывая за собой прилавки с фруктами, создавая хаос, чтобы задержать погоню.
Выбежав на широкую улицу, он запрыгнул в проезжающий мимо трамвай, успев заметить, как его преследователи останавливают такси. Погоня продолжалась через весь город, пока Морису наконец не удалось оторваться, нырнув в подземный переход станции метро и выйдя с другой стороны улицы.
Убедившись, что за ним больше не следят, Морис поймал такси и назвал адрес Национального музея. События развивались стремительно, и теперь ему как никогда требовалась помощь человека, знающего местные реалии. Изабель Сантос становилась не просто полезным контактом, но, возможно, ключом к его выживанию в опасных джунглях бразильского расследования.
Глава 3: Изабель.
Национальный музей Бразилии располагался в бывшем императорском дворце – массивном здании в неоклассическом стиле, окруженном пышными садами. Внутри царила прохлада, благословенное спасение от тропической жары Рио. Морис подошел к информационной стойке и, используя свой ограниченный португальский, спросил об Изабель Сантос.
Молодой служащий указал на дальнюю часть зала, где располагалась экспозиция, посвященная коренным народам Амазонии. Там, возле витрины с ритуальными масками, стояла женщина, делавшая заметки в блокноте.
Морис направился к ней, внимательно изучая ее внешность. Изабель Сантос выглядела лет на тридцать, ее темные волосы были собраны в практичный пучок, а загорелая кожа свидетельствовала о долгом пребывании под открытым небом. Она была одета просто, но элегантно – в светлую блузку и длинную юбку, больше напоминавшие полевую одежду этнографа, чем наряд музейного работника.
– Мадемуазель Сантос? – обратился к ней Морис по-французски.
Она обернулась, и он увидел ее лицо – выразительное, с высокими скулами и проницательными карими глазами. В них читался живой ум и некоторая