лись глухи к их чарам и не желали слушать соловьиное пенье этой ночью.
– Ну Кирия!… – канючила Ольрун. – Ну пойдем! Втроем не так страшно!
– И вдвоем не страшно, – отрезала я, забираясь в постель и отворачиваясь к стене.
– Стра-а-ашно! – тут же подхватила Стелла, и обе негодницы принялись стаскивать с меня одеяло, в два голоса упрашивая пойти с ними.
– Возьмите с собой леди Сюсту, – отрезала я, мечтая надавать подзатыльников той и этой. – Даже если встретите черта, он убежит в страхе.
Сестры прыснули, потому что леди Сюста, наша домоправительница, и в самом деле могла обратить в бегство кого угодно. Не только внушительной фигурой и лицом вроде раздавленной репы, но и вздорным характером и голосом, как охотничий рог.
Мне показалось, что сестры отстали от меня, потому что отошли и зашептались, но вскоре Ольрун подкралась на цыпочках и погладила меня по плечу через одеяло.
– Если пойдешь с нами, – сказала она вкрадчиво, – я не скажу папочке, о чем вы разговаривали с сэром Вильямом под липами.
Я медленно повернулась к ней, не веря, что слышу это.
– Ты – что?.. – спросила я, выгадывая время, но по лицу сестры все и так уже было понятно. – Ты шпионила за мной…
Она хихикнула, и Стелла ее поддержала. Глядя, как они посмеивались, уже зная, что победили, я от души пожелала им на завтра сварливых и старых мужей. Но села в постели, сунув ноги в туфли.
– Вот и хорошо, – с улыбкой заявила Ольрун, сложив руки на животе. – Ты можешь не гадать, Кирия. Просто постоишь на тропинке, покараулишь.
Я не ответила, надевая халат и туго подпоясываясь, как воин, собирающийся на войну. Мои сестрицы были уже готовы – поверх халатов надели еще и бархатные накидки, хотя ночь была теплой.
– Пойдемте, – сказала я с отвращением и полезла в окно.
Мне пришлось помогать Ольрун и Стелле – они испуганно пищали, не решаясь спрыгнуть с подоконника, хотя до земли было всего футов пять. Согнувшись и подставив спину, я, стиснув зубы, выдержала вес одной, а потом другой, хотя мои сестры были вовсе не худышки.
Кому из них пришла идея с лунным гаданием, я не знала и знать не хотела, но сегодняшним вечером они прожужжали мне все уши, что хотят сходить к ручью Феи и загадать на женихов, которых им предстояло завтра выбрать. Мои сестры были старшими дочерьми в роду Санлис, и хотя королевство было крохотное, а наш отец – король Бернар, считался вассалом верховного короля Альфреда из Байё, невесты они были завидные, и на завтрашний праздник по случаю их совершеннолетия приехали больше сотни рыцарей разных королевств и земель, чтобы побороться за право назваться зятем короля.
Вообще-то, старшей принцессой была я, но дома об этом вспоминали редко, а в семейные хроники меня и вовсе не вписали, потому что мой папочка не удосужился надеть моей матери обручальное кольцо, оставив ее конкубиной, а после ее смерти в тот же год женился на леди Готшем, уважаемой матушке моих многочисленных сводных сестер и братьев, которые получили все привилегии принцесс и принцев крови.
И хотя я не была служанкой в отцовском доме, но на мое совершеннолетие турнир не собирали, и вот уже три года как сэр Вильям безуспешно пытался заручиться у отца согласием на наш брак, но отцу то было некогда, то он находил это ужасно смешным – чтобы его дочь стала женой безземельного рыцаря, то попросту говорил, что мне еще рано покидать семью.
Леди Готшем, впрочем, мечтала об иной для меня участи. С тех самых пор, как мне исполнилось двадцать два года, она всячески намекала, что монастырь – лучшее место для такой девушки, как я. Тем, кто не особо красив, запятнан грехами распутной матери, да еще и сварлив характером, одна дорога – в послушницы, а затем и в монахини, чтобы исправить дурную душу молитвами и божеским послушанием. И я больше всего боялась, что если Ольрун или Стелла расскажут отцу о наших с Вильямом встречах, мачеха точно позаботиться, чтобы я поскорее отправилась в обитель святых сестер – замаливать грехи дурной души.
Поэтому сейчас я обреченно шла по тропинке к ручью Феи, а мои сестры семенили следом, ахая и пища от страха всякий раз, когда где-то в темноте ломалась ветка или суслик перебегал дорогу.
Каким образом я могла бы защитить сестер от призраков, нетопырей или разбойников, если таковым придет в голову напасть на них в королевском саду – для меня оставалось загадкой. Как оставалось загадкой и то, кто осмелился бы пробраться в королевский сад, обнесенный, к тому же, двухметровой стеной.
Дыхание ручья мы почувствовали шагов за тридцать – потянуло сыростью и прохладой… Собственно, это был не ручей, а маленькая река – шириной шагов десять. Ручьем ее называли по старой памяти – вроде как когда-то вместо реки здесь бил ключ и протекал ручей, а у ручья жила прекрасная фея, которая вышла замуж за смертного рыцаря и принесла ему удачу и счастье.
Я не верила в легенды, но мои глупенькие сестры верили. И были убеждены (как и все девицы в округе), что если в полнолуние прийти на берег и бросить шпильку в отражение луны в воде, то дух феи покажет образ будущего мужа.
В