это… его. Словно… масло и плесень в сознании. Его было так много, повсюду. Он покрыл Землю так же, как сделал это с Октавией. – Она проводит рукой по волосам, кожа вокруг ее правого глаза трескается, будто пораженная засухой глина. – Он тоже меня почувствовал, Кэл. Я знаю это.
Вокруг гудят кристаллы, меняя тон и оттенки. По коже пробегает теплая рябь, но меня снова поражает мысль о том, что не все так.
– Песнь этого места. – Нахмурившись, я смотрю на сверкающую красоту вокруг нас. – Она ощущается не так, как раньше. Почти… фальшиво?
Аврора кивает:
– Да, знаю. Кажется, что-то не так.
– …мы движемся, – осознаю я.
Аврора, стиснув зубы, оглядывает переливающийся коридор.
– Это он. Мне нужно было позаботиться о тебе. Поэтому он ведет нас через Складку. Мы направляемся… даже не знаю куда. Прочь от Терры. Подальше от Ра’хаама.
– Я должен поговорить с ним, – произношу я.
– Кэл, нет, – умоляет она, пытаясь остановить меня, когда я поднимаюсь. – Тебе нужно отдохнуть. Он чуть не убил тебя, понимаешь? Он разбил твой разум на тысячу осколков. И если он попытается снова, я не знаю, хватит ли у меня сил остановить его.
– Я не боюсь его, Аврора.
– Но я боюсь за тебя. Я не могу потерять тебя снова, не могу!
Я заключаю ее в объятия, а она крепко обнимает меня в ответ. И на мгновение вся обида, все страдания и горе исчезают. Когда она в моих объятиях, я снова полон сил. Когда она рядом, для меня нет ничего невозможного.
– Ты не потеряешь меня, – клянусь. – Я твой навсегда. Когда угаснет пламя последнего солнца, моя любовь к тебе все еще будет пылать.
Я целую ее в лоб.
– Но я должен поговорить с ним, Аврора. Помоги мне. Прошу.
Она еще мгновение смотрит на меня, сомневается. Борется со страхом того, что отец может со мной сотворить. Мое сердце разрывается от боли, которую ей пришлось пережить. Я чувствую ее мощь, что заставляла ее бороться до этого самого момента. И вот она собирается с силами, а после, положив мою руку себе на плечо, помогает мне встать.
Я все еще чувствую себя хрупким, будто я – гобелен из миллиона нитей, скрепленных одной лишь волей и теплотой. Но моя бе’шмаи снова со мной, и это все, что имеет значение. Держась друг за друга, мы с Авророй ковыляем по сверкающим коридорам, пока вокруг нас, диссонируя и скрежеща, поют кристаллы.
Отец назвал этот корабль «Неридаа» – в честь концепции сильдратийцев, описывающей процесс одновременного разрушения и созидания. Создания и низведения. Но я знаю, что это ложь. Это оружие, которое он использовал, чтобы уничтожить солнце Сильдры. Наш мир. Десять миллиардов жизней стерты его рукой, и моя мать в том числе. И я знаю, что отец не творит ничего, кроме смерти.
Сай’нуит.
Звездный Убийца.
Я смотрю на него, и сердце замирает. Отец восседает на вершине кристального шпиля в центре зала, словно император на своем кровавом троне. Пол усеян трупами и осколками, в воздухе смердит смертью. Он по-прежнему облачен в черные доспехи с высоким воротником и длинный алый плащ, ниспадающий на