не мог её выдержать, никто не мог сохранить хотя бы подобие спокойствия. По итогу всё заканчивалось криками и мольбой о помощи. Едва мы переводили одного пациента на препараты – старуха переходила к другому. Для лечения галлюцинаций была необходима шоковая терапия.
В поле я проникать не осмеливался. Не было желания рисковать. Изо дня в день, наблюдая за происходящим в надзорной палате, я всё сильнее уверялся в сверхъестественной природе происходящего. Все теперь были переведены на препараты. На меня влияли и крики больных, их бред. Разговоры санитаров между собой. К нам часто приходили гости из других отделений – всем было любопытно, ведь по больнице поползли завораживающие слухи. Тут было не до скептицизма.
Я уже совсем потерял надежду выяснить природу феномена, но в один из дней – примерно через полторы недели после начала событий – ко мне вдруг обратился отец семейства. Он в очередной раз отходил от транквилизаторов и уже начинал что-то воспринимать, видеть и старуху. Тогда он и сказал мне, что на самом деле в порыве ужаса запустил икону куда-то в заросли малинника. По моей спине пробежались мурашки лишь от осознания того, что теперь я могу прикоснуться к этой жуткой вещи, изучить её или же уничтожить… А так же ощутил что-то вроде облегчения – ведь был шанс, что икона не попала в руки к «верхам». Страшно, но найти икону – мой долг. Нельзя было допустить, чтобы случайно пострадал кто-то ещё.
Сразу после работы я сел в машину и выехал к той деревне. Закупился едой, припарковался в неприметном месте и стал дожидаться темноты – проникать в светлое время на чужой участок было опасно. Только когда темнота залила округу – я направился к месту по дороге. В доме свет не горел, однако шестнадцатилетний паренек мог просто спать. Вызов полицейских по мою душу – событие крайне нежелательное, однако за время сидения в автомобиле я успел осмотреть спутниковые карты и прикинуть возможные пути бегства через огороды. И носил я черное пальто – в темноте меня будет заметить трудней. Проник на участок тоже через огороды – перемахнул через низкий соседский забор, дал крюк и вышел прямо к тому самому полю. Шёл я без фонарика. Редкие и далёкие фонарные столбы с дороги немного разбавляли мрак. Темнота и холод. И тишина. Совсем редко эту тишину нарушал лай собак, а ещё реже – далёкий шум двигателя проезжающего автомобиля. Посреди поля угадывался силуэт трактора, чуть позже я увидел и высокие заросли малины.
В животе похолодело от волнения. Приготовил длинную палку – её я раздобыл по пути из города, когда подумал, что мои шаги по трещащим зарослям поднимут слишком большой шум. Затем обмотал вокруг головы шарф, чтобы закрыть глаза и принялся постепенно прощупывать заросли палкой издалека, стараясь всё проделывать как можно тише. Однако звуки казались громкими, что действовало на и без того взвинченные нервы.
Возился я так примерно минут пять, пока не услышал