отношение вывело даже его из себя. Но не успел он закончить свою гневную тираду, как к его горлу приставили вилы. Так просто отпускать их никто не собирался.
– Как тебя, кажется, Гриваль? Деревенские сказали мне, что ты солдат империи, а если так, то ты, как никто, должен знать про алхимиков. Ведь так?
Аккуратно, насколько позволяли вилы, Гриваль кивнул.
– Хитрые, изворотливые, коварные, скрытные. Они живут среди нас и кажутся безвредными, но это не так! Они прельщают нас своими речами, предлагая свои темные знания! Но мы, люди света, люди Ивара, не должны поддаваться их соблазнам! Ивар и его учение – это единственное наше спасение! Как только узнал, что в деревне остановился травник, я сразу заподозрил неладное, а пообщавшись, уверился, что передо мною, монахом ордена, не кто иной, как алхимик! Скольким из вас он уже успел продать свои зловещие смеси и зелья? М? Несчастные! Вот ты!
Прохаживаясь перед пристыженными крестьянами, он вдруг запустил в сборище руку, выхватывая кого-то из толпы. Потянув, вытащил вперед девушку, пришедшую за травами для матери.
– Ты! Тебе он тоже что-то продавал? Не бойся, дитя, говори, он тебе ничего не сделает.
– Я только… Травы… От кашля.
– Ничего-ничего. Просто признайся. Тебе ничего не будет. Ты же знаешь, Ивар всемилостив. Он простит тебя.
– Но я…
Отвечать дальше она не смогла – просто начала рыдать. Понимая, что от нее уже ничего не добиться, Берголь выпустил ее дрожащую руку, которой она поторопилась прикрыть лицо.
– Ну ничего. Не она, так кто-то другой. Я выясню, что здесь происходит. А пока снимай этот проклятый сундук, алхимик, посмотрим, что внутри. И чтобы без выходок!
Лицо монаха дернулось и исказилось злобой. А селяне, услышав слова священника, боязливо стали подходить к Й`олю, держа наготове оружие: мотыги и косы.
– Хорошо, только не советую его открывать – на нем механизм, который могу открыть только я. Если кто-то посторонний попытается это сделать, из ящика пойдет яд, а несчастный сгниет.
Берголь недоверчиво всмотрелся в лицо Й`олю, но сказать по нему, было ли услышанное правдой или нет, было невозможно: спокойное и безэмоциональное, оно не выражало ничего. Колеблясь в нерешительности, священник все же позволил алхимику открыть сундук самому. Й`оль аккуратно снял короб и повернулся, открывая один из ящичков.
– Если хочешь, можешь остаться тут.
Шёпотом, почти неслышно, он сказал это Гривалю, стоящему неподалеку. Воин в растерянности посмотрел на алхимика, но уже в следующее мгновение услышал щелчок.
– Эй! Что это был за звук! А ну повернись! Что ты там сделал? Отвечай!
Неспешно, под крики монаха, Й`оль обернулся. В руках он держал небольшой круглый шар, к которому тянулся короткий подожженный шнур.
– Святой отец, вам лучше закрыть уши.
С этими словами алхимик подбросил шар высоко вверх. Священник, как и все крестьяне, запрокинули головы.