Не благая весть от Тринадцатого. Борис Николаевич Шапталов

что и получил прозвище Креститель. Только кончилось все это плохо.

      – Что с ним случилось?

      – Казнили его. Рассказывают: в гордыне своей он осмелился обличать тех, кто выше всех обличений по положению своему. За то и был наказан, и смерть его была ужасна. Ему отрезали голову, положили на блюдо и так носили, показав всем, как воздается обидчикам высшей власти.

      – Неужто за слова могут так наказывать? – удивленно спросил Шимон.

      – Получается – могут. Кому охота выслушивать про свои грехи от незваного судьи? А если сила есть, отчего бы ее не употребить?

      Ученики помрачнели. Учитель же побледнел, будто увидел саму смерть.

      В сумерках, когда догорел костер и все легли спать, он отозвал Шимона, Иоанна и Иакова:

      – Пойдемте, братья мои, – я хочу сказать вам нечто.

      Переглянувшись, они поспешили за ним. Еще никого Учитель не брал с собой в ночные прогулки.

      Ни единый звук окрест не нарушал торжественной тишины, поэтому шаги учеников казались шумными. Учитель же шел, словно не касаясь земли.

      Отойдя от привала на достаточное расстояние, он остановился.

      – Братья мои, – начал равви, – я позвал вас, чтобы спросить и предупредить. А спросить хочу вот что: чем сердца ваши полны, после того, как узнали вы о смерти праведника? Не испугались ли? Не закралось ли сомнение?