ь, как сгорают все, кого ты любишь.
Когда ночь расцвела в полную силу и выпивка развязала больше языков, мои предположения подтвердились. Королевство, в котором я очутилась, предавало огню все вокруг.
С каждой минутой кровь в моих жилах стыла все сильней, но это казалось таким бессмысленным. Это же не мой город. Не мой дом.
Мысль о возвращении заставила меня долить себе вина. Графин со стуком приземлился на стол, и тут атмосфера вокруг переменилась. Свет немногочисленных свечей задрожал и вспыхнул ярче. Тихий, но все более отчетливый гул просочился в полутемную таверну за мгновение до того, как на пороге возник его источник.
Посетители подняли головы. В дверь втолкнули мужчину, смеясь, даже когда он развернулся и зарычал на двоих, вошедших следом.
Волки.
Их выдавал запах и алые знаки королевской армии на черных туниках и плащах. Говорили, что большая часть волков на этих землях служит в печально известных королевских легионах.
Страх и благоговение городских жителей смешались в пьянящую волну, разом и ледяную и теплую. Ведь звери, что скрывались под масками самых обычных мужчин-фейри, не имели с ними ничего общего. Можно многому научиться, просто наблюдая и слушая, и, прибыв сюда лишь утром, я собрала о королевстве Вордан удивительное количество сведений.
Эти волки – и спасители, и воплощение кошмаров, которым самими звездами уготовано уничтожать души и каждый клочок земли соседнего королевства Синшелл.
Я не понимала, чего король Вордана стремится достичь такой жестокостью. В глубине души мне страстно хотелось показать беззаботным фейри этого королевства, насколько ужасно кровопролитие, порожденное ненавистью.
Интерес к волкам быстро угас, внимание большинства существ вернулось к выпивке и товарищам. Две женщины, сидевшие за столом у двери, склонились друг к другу, их улыбки и пылающие щеки привлекли пристальный взгляд одного воина.
Тоскуя по волнению, по сладковатому изумлению, которое источали женщины в затхлом воздухе таверны, я тоже попыталась улыбнуться. Мои губы дрогнули; сейчас они годились лишь на то, чтобы прильнуть к поднесенному к ним стакану.
Осушив его, я зачерпнула горсть перченых орешков из стоящей передо мной миски. Седовласый хозяин таверны любезно принес ее вместе с графином вина к моему одинокому столу в углу, когда заметил, что я не спешу уходить. Жутковато, однако ожидаемо – орешки ничуть не отличались на вкус от наших. Я надеялась, что они будут другими, но тщетно.
Я могла бы сбежать. Пересечь океан, спрятаться среди незнакомцев, в отчаянии поверить, что краткий побег поможет. Облегчит боль, даже откроет новые горизонты. Но ничего не получилось. Пока что. А может, не выйдет никогда. Так что я продолжала есть и пить.
Ощутив на себе пристальный взгляд, я подняла голову и увидела, что на меня смотрит только один глаз.
Мужчина со стянутыми на затылке темными волосами до плеч уселся за стол рядом со златовласой женщиной. Его сомкнутое веко пересекал глубокий изогнутый шрам.
Женщины, кажется, не возражали. Всякий раз, когда мужчина бросал на них взгляд, они широко улыбались.
Я была готова поспорить, что увечье никого не отпугивало, каждая черточка его сурового лица так и манила. Густая темная щетина обрамляла линию подбородка. Высокие напряженные скулы, о которые явно разбивались многие костяшки. Единственный глаз цвета мха после дождя.
Мужчина был одновременно пугающим и красивым.
Две вещи, которыми я упивалась годами, чтобы теперь бежать прочь от разбитого сердца.
Да, он им понравится, подумала я и слегка улыбнулась, вновь поймав его взгляд. Этим женщинам и правда стоит им насладиться. Насладиться всем, что он из себя представляет, прежде чем искать кого-то понадежнее – кого-то более ручного.
Заставив себя перевести взгляд на темно-синий графин, я вновь наполнила стакан, подперла рукой подбородок и принялась наблюдать, как в противоположном конце затхлой таверны посетители заигрывают друг с другом.
Кругом одно и то же.
Неизбывный яд похоти и любви. Я и в самом деле могла бы сбежать так далеко, как пожелаю. Спрятаться в чужих краях, среди существ, настолько похожих на меня, что они, возможно, никогда не догадаются, кто я такая. Я могла бы потчевать себя всей ложью этого мира.
Но, как и существа, что окружали меня теперь, я всегда бы примчалась обратно.
Я почувствовала движение воздуха, и по коже пробежал холодок, за долю мгновения до того, как пустой стул рядом протестующе заскрипел под весом плюхнувшегося на него гиганта.
– Топишь печали?
Тот самый.
Голос был низким, глубоким, как самые темные морские бездны, он звучал хрипло и отчетливо. Немногие посмели бы пропустить такой мимо ушей.
Я наклонила голову, чтобы рассмотреть шрам. Широкий, безжалостный рубец.
– Да у тебя тут настоящий военный орден.
– Не из битвы. – Казалось, мужчина опешил от того, как я с порога