половину колокола, да и не особенно сильно напрягался, не больше, чем ребенок, спящий днем. Всего лишь сидел и смотрел на луг.
«Проходи, – подумал он. – Мне все равно, кто ты такой и куда направляешься. Просто пройди мимо».
Но, разумеется, чудовище не прошло мимо. Эспер услышал, как оно замерло и принюхалось, а в следующее мгновение его глаза вспыхнули. Оно вышло из-под деревьев и шагнуло в сторону Эспера, прячущегося в небольшой рощице.
– Привет, красавчик, – пробормотал он, быстро воткнув в мягкую землю перед собой последние четыре стрелы. Теперь уже не было никакого смысла изображать камень.
Такого зверя ему еще не приходилось видеть. Издалека он напоминал быка, скрещенного с ежом. Все его тело щетинилось костяными иглами, на груди перекатывались массивные мышцы, могучие передние ноги чуть не вдвое длиннее задних. У него была могучая башка с торчащим рогом – все вместе ужасно напоминало наковальню. И глаза, глубоко утопленные в костяной пластине.
Эспер не имел ни малейшего представления, как оно называется. Кроме глаз, он не видел у зверя ни одного уязвимого места.
Чудовище взвыло, и Эспер успел заметить острые зубы. Неужели все седмари хищники? Ему еще не довелось встречать других.
– У тебя симпатичные детки, Сарнвудская Колдунья, – проворчал он.
И тут чудовище бросилось на него.
Первая стрела отскочила от бронированного черепа, вторая тоже. Третья угодила в глазницу – точнее, Эсперу так показалось, потому что в следующее мгновение она упала на землю, а глаз уцелел.
Чудовище оказалось быстрым, к тому же значительно крупнее, чем показалось Эсперу сначала. Оно снова взревело, да так громко, что заложило уши. У Эспера оставалось время для еще одной стрелы, но, выпустив ее, он сразу понял, что она улетела далеко в сторону. Чудовище побежало быстрее, готовясь к последнему прыжку, присело на задние лапы, вздыбив передние, отчего стало ужасно похоже на человека, и потянулось к Эсперу…
И тут под ним разверзлась земля, и чудовище завопило от удивления и ярости, упав на острые колья с высоты четырех королевских ярдов. Над головой Эспера что-то щелкнуло, освободило заостренное бревно, подвешенное над ямой. Он не видел, как оно ударило зверя, но услышал звук падения.
Эспер с облегчением выдохнул, но уже в следующее мгновение массивная лапа (на самом деле скорее рука с толстыми пальцами) ухватилась за край ямы. Эспер, опираясь на свой лук, метнулся назад к дереву. Тут появилась вторая лапа, а за ней – голова. Он увидел отдаленное сходство с уттином, с которым ему как-то раз пришлось сразиться, но, если это чудовище и умело разговаривать, оно предпочитало помалкивать. Оно напряглось и, не обращая внимания на кровь, текущую из ноздрей, начало выбираться наружу.
– Лешья! – рявкнул Эспер.
– Я здесь, – услышал он и почувствовал новый порыв ветра, когда второе бревно пронеслось мимо, направленное чуть выше ловушки.
Оно ударило прямо в рог зверя, вогнав его в череп, и он снова свалился в яму.
Эспер повернулся, услышав тихие шаги Лешьи. Из-под широкополой