подозрительно пробурчал Вася. – Только смотри, если херня какая-нибудь, я вам всю избушку переверну к ебеням!
Аня метнулась к рюкзаку, достала бутылку с темно-красной жидкостью и протянула домовому.
– Вот, пробуйте. Только осторожно, она крепкая.
Вася отхлебнул из горлышка, зажмурился, а потом довольно крякнул.
– Ого! – пробасил он. – Это другое дело! А ну-ка, свет давай!
Свет зажегся. Вася сидел на лавке, обхватив бутылку обеими руками, и довольно улыбался. Его борода была перепачкана клюквенной настойкой.
– Ну, рассказывайте, – сказал он, отхлебнув еще глоток, – чего вы тут забыли, городские? Грибники что ли? Так я вам скажу, где самые жирные боровики растут! Только, чур, мне половину!
Я посмотрел на Аню. Похоже, ночь обещала быть весёлой.
– Мы… э-э… – начала Аня – фольклор собираем. Вот, про домовых, например.
Вася расхохотался, аж слезы из глаз потекли.
– Фольклор! Про меня, что ли? Ну, вы даёте, городские! Щас я вам такого фольклора нарассказываю, за все свои триста лет!
Он отхлебнул еще настойки и начал рассказывать.
– Вот, например, история про русалку. Знаете ж, какие они – волосы длинные, глаза грустные, песни заунывные. Так вот, одна такая красавица облюбовала наш пруд. И всё бы ничего, да только голос у неё, как у несмазанной телеги. Птицы с деревьев падали, коровы молоко переставали давать. Так вот, влюбилась она в мужика местного, алкаша пропитого. Он, естественно, сразу засветился от такого счастья. Ну, я думаю, хер с ним, пусть развлекаются. Так эта русалка, сука, начала ему каждую ночь песни горланить. Мужик неделю не спал, позеленел весь, худой стал, как спичка. Пришлось мне вмешаться.
Я, конечно, по-хорошему пытался объяснить – мол, красавица, место красивое, вода чистая, но пой, милая, где-нибудь в другом месте, а? Она ни в какую. Тут я не выдержал, схватил старый граммофон, пластинку нашёл с "Ягодой-малинкой"которая крутит головой залетает в топ, и как давай крутить! Русалка аж позеленела от такой конкуренции. Орала она три дня, думал, крыша у неё уедет. Свалила в итоге, бледная, как покойник, хвостом плеснула и – тю-тю! Больше её никто не видел. А мужик ещё месяц дергался, впрочем как вся деревня…
– А про банника слышали? – Вася многозначительно посмотрел на нас. – Этот хрен – чистый садист. Паришься ты, значит, в бане. А он тебе кипятка хуяк! Или дверь захлопнет, чтобы ты там запарился до смерти. А потом орёт дурниной и ржёт как конь. У нас в деревне мужики парились так Банник веник с крапивой подсунул. Один из мужиков так орал, что у коров молоко прокисло.
– Леший – это вообще отдельная песня! – Вася хитро прищурился. – Заблудился как-то один хрен с горы в лесу…
Истории сыпались как из рога изобилия: про то, как он кикиморе жениха нашёл и про то, как водяной чуть не захлебнулся. Врал, конечно, безбожно, но так красочно и увлекательно, что мы с Лерой слушали, открыв рты.
Время от времени Вася прерывал свой рассказ, чтобы глотнуть настойки и поинтересоваться:
– Ну как, Анька