(детская привычка, иногда, задумавшись, даже не замечаю, как тело само начинает жить своей жизнью и, прежде всего, ловить баланс на ножках стула или кресла, на котором в тот момент я нахожусь), а такого поведения пластиковое кресло мне не прощает – переворачивается вместе со мной назад. Хорошо, что я был абсолютно расслаблен. Кости вскоре собрались как надо, я проверил их наличие, состояние, вошел в кроссовки и побрел к морю.
Геленджик был только первым местом моей высадки у настоящего моря (правда, долгое время самым любимым). А потом – Усть-Нарва на Балтике, незабываемый Гурзуф и, наконец, – Сочи. Молодежные лагеря системы "Спутник" в советские времена, были, пожалуй, немногими местами в стране, где почти строевая режимная подготовка отечественной молодежи к совковой жизни ощущалась не так навязчиво.
Спутники были некими амортизационными площадками, где достигалось хоть какое-то приблизительное согласие между обычными человеческими желаниями развивающегося молодого организма, пониманием, как должны быть устроены человеческие отношения в этом мире и идеологическим регламентом соцстроя. А регламенты, как вы наверняка помните, были жесткие. В общем, в этих лагерях молодежи разрешали спускать пар. В определенной степени, конечно. Как говаривал мой дружок Сашка, – чуть-чуть, на самую пипеточку.
Я медленно захожу в самое синее Черное море, так во многом повлиявшее на мою судьбу, и погружаясь в прозрачный, пахнущий арбузом аквамарин, начинаю наблюдать далекие, прекрасные и смешные видения, которые, соединяются постепенно как пазлы в непрерывную и бередящую душу видеоленту. И вот я уже выныриваю близ Сочи начала восьмидесятых. Но это ещё не сам город-курорт, а пригородное местечко близ Мацесты у подножия замечательной горы Ахун, откуда падают водопады, а на вершине – обзорная башенка, похожая на горскую сторожевую вышку. Здесь после спуска с горы, если не задерживаться в лесном этноресторанчике "Кавказский Аул", при подходе к морю вплоть до перестроечного упадка можно было пробраться в первоклассный молодежный лагерь "Спутник", детище комсомольской терпимости для молодежного интернационала, ну и немного для избранной советской молодежи.
К слову сказать, отдыхали там не только молодые комсомольцы. В Спутник было довольно сложно попасть и путевки в эти оазисы юношеских радостей жизни ценились на вес золота. Детство хотели вспомнить многие пропустившие его когда-то бедолаги, и Судьба заносила в молодежные лагеря иногда странных персонажей такого разного возраста, что просто ахнуть хотелось.
Достаточно сказать, что тогда в 1981-ом году кроме разномастной компании совсем еще юных счастливчиков из золотой молодежи я шапочно познакомился с тридцатисемилетним уже известным композитором-песенником с Дальнего Востока, который очень любил рассказывать анекдоты про Чапая, сорокашестилетним цеховиком Гиви из Баку, который искал ответ на очень важный вопрос –"Что главное в счастье?", и гордостью советской армии того времени пятидесятитрехлетним