способностях и отчасти в харизме. Когда он начинал говорить, слушали все, даже если не особенно и желали слушать. Цыганский гипноз? Черт его знает. Самое главное, что он никому не желал зла, был добрый и готовый помочь первому встречному во всем. Кроме одного – не мог (не желал) ни с кем и ни за что уезжать из Спутника.
На время очередной пересменки его приютил я, благо, Валюня появлялся редко, а за день до моего отъезда их с Эльвирой вообще выгнали из Спутника, потому что он со своими воплями все-таки чуть не загремел в "обезьянник". Однажды ночью так напугал какого-то кандидата в члены ЦК партии из Дома отдыха "Зеленая Роща", который находился рядом со Спутником, что тот чуть не обделался.
Наверное, этого кандидата в члены тоже можно понять. Пошел он как-то вечерком при исполнении государственного отдыха с женой на пляж. Идут они так, ничего не подозревая, на своей волне по пляжу, беседуют как всегда о нуждах советского народа и незаметно переходят границу пляжной зоны Зеленой Рощи и Спутника. Подходят к морю, желают проинспектировать удобства пляжных лежаков и тут – на тебе! Страшный трубный рёв из дебрей Южной Африки:
– Я люблю Эль-лю!!!
Обкакавшийся от ужаса кандидат в члены ЦК с чуть не потерявшей сознание женой незамедлительно пожаловались, куда следует. После чего подполковника быстро нашли, сравнительно мягко пожурили и объявили персоной нон-грата в Спутнике. Хорошо, хоть не раздули дело.
Я прощался с Эльвирой и Валюней как с родными. Мы даже обменялись адресами. Они решили доотдыхать где-нибудь в Абхазии, и Валюня показал мне билеты на поезд в Гагры. Эльвира чмокнула меня в щеку и сказала как всегда немного загадочную фразу, смысл которой высветился в моей жизни гораздо позже:
– Хоть ты и Алик из Аликов, но аура у тебя светлая.
Потом она обнялась с Блондинкой из Саранска, у которой срок пребывания в Спутнике был неограничен, потому что ответственной за выдачу спутниковских путевок в Саранске была её мама. Блондинке нужно отдать должное, несмотря на всю её внешнюю позолоту, она оказалась классной девчонкой и всячески помогала мне пережить горечь расставания с Валюней, ребятами моего заезда и жгучей шатенкой. Правда, её парень почему-то на неё обиделся и уехал даже раньше своего срока. Но Блондинка не переживала и так классно смотрелась на пляже в своем самом модном тогда белоснежном купальнике после того, как приобрела золотой загар. Так классно танцевала, так классно ныряла с причала, так классно шутила, но… лет через двадцать я попытался вспомнить её имя и не смог. Она осталась в моей памяти как яркое изображение на обложке гламурного журнала. Классное, но отстранённое. То ли Алиса, то ли Афелия, как-то на "А" и по-заграничному. А может, Амалия. И только гораздо потом я понял.
В то чудесное лето я еще воспринимал мир нерационально, как кролик. Я не видел картину в целом и вёлся на эмоции, причем, мне нужны были только очень яркие эмоции. Букет эмоций: тактильных, звуковых (чем более кричательных,